— Товарищ лейтенант, если вас ранят, вас можно оставить в какой-нибудь деревне?

— Нет, Олег, если не будет возможности взять с собой, то добейте. Я не шучу, это именно приказ. Только вы это, меня сейчас не шлепните, а то решите, что меня прямо сейчас немцы возьмут.

Невесело посмеявшись, мы подняли бойцов и направились дальше. Судя по всему, идти нам предстояло много и долго.

Интерлюдия. Москва, Кремль,

1 октября 1941 г.

…никаких следов. — Закончив доклад, Берия закрыл папку.

— Значит, вы говорите, что нет никаких подтверждений того, что он у немцев? Но ведь нет и обратной уверенности, так? — Не дожидаясь ответа, Сталин продолжил: — Значит, и такую возможность мы не должны сбрасывать со счетов. Что ж, будем надеяться на лучшее. А вот по другому вопросу…

Блин, ну зачем тебе этот овраг? Ну не нужен он тебе! Фу-ух. Пронесло! Не спустился. Да, вот бы фриц охренел! Спускается в овраг, а там 60 обросших русских рыл! Вот бы веселуха была! Особенно если учесть то, что в ста метрах от облюбованного нами оврага остановилась немецкая танковая часть. Машин тридцать плюс грузовики с солдатами и бочками с горючкой. А ведь хотели только «передневать», идем-то по ночам в основном. Пришлось нам из леса от Днепра уходить в степи. Видимо, та тварь, что в Золотоноше к немцам ушла, что-то красивое им напела. Иначе зачем бы фрицы не меньше двух рот за нами послали? Хорошо, без собак, иначе бы не ушли. Пока драпали, все думал, как уйти? И решил — по-идиотски, в открытую степь! А что? Оторвались мы не слишком далеко, сел вокруг полно, черт его знает, что впереди быть может? А наш рывок в степь они вряд ли ожидают. Один или с ребятами старшины я бы ушел спокойно. Но с освобожденными… Слишком много людей при минимуме оружия, шансов почти нет. Вот и идем четвертый день по степи. Да еще погода напомнила, что уже октябрь. Холодина-а-а! Жуть. Все простыли, один боец, похоже, вообще воспаление легких заработал. Второй день несем. Успокаивает, что фронт все ближе. Похоже, день-два, и доберемся. Только собрались вчера выходить, как эти падлы железные понаехали. Не могли подальше встать, гады. Ладно, еще часик, и попробуем вылезти. Если останемся на месте, боюсь, совсем не дойдем. Последняя еда вчера кончилась, воды почти нет, да и холоднее становится, вон и снежинки иногда летают. А из-за этих и костер не разожжешь, отблески увидят. Ну почему, когда до цели всего ничего, начинаются проблемы? А нам еще линию фронта переходить. Поползу-ка я назад, надо поднимать всех, иначе точно замерзнем на хрен!

Оптимист я, блин. Один-два дня. Как же! Три дня добирались. Но добрались! А теперь странное ощущение — до немцев и до наших одинаковое расстояние, и одни и другие стреляют, причем по нам. А на душе — радость! Бред, но так оно и есть. Добрались, на свои задницы. Если бы не наш «сокол», то и стрельбы не было бы. Так этот «пернатый» ухитрился выстрелить, когда мы ползли по нейтралке! Щас лежим, наслаждаемся! Хорошо еще никого не задело, иначе бы я не знаю, что с Олегом бы сделал. Не сокол он, а дятел! Причем тот, который бетонные столбы с деревьями путает! Господи, пронеси, а? Тебе же не трудно. Нам осталось-то всего ничего, каких-то сто метров! Я же не наглею, редко обращаюсь. Помоги, ладно? Господь, похоже, слышит, потому что стреляют только из легкого, ни пушки, ни минометы не подключались. Ладно, поползем дальше, старшина уже рожи корчить устал, Джим Керри ты наш заросший. Блин, представляю, как мы выглядим сейчас. Вот особисты охренеют, пытаясь понять, и кто же это такие приползли? Черт, колени, локти и брюхо, по-моему, уже до мяса стер! Не-е-е. Доберусь, получу дюлей и больше никуда из кабинета! Ну это все на хрен! Пусть воюют и командуют те, кто умеет. Хотя даже я научился. Немного, но научился. Ага. Бруствер вижу. Так, где тут у меня белый клочок от белья был, вот он родненький! Ща увидят…

— Стой, стрелять буду!

— Не стреляй! Лежу спокойно. Я лейтенант госбезопасности Стасов с группой. Прорываемся из окружения от Золотоноши. Позови…

— Лежи, я сказал! — и в другую сторону: — Товарищ старшина! С той стороны ползли, чем-то белым машут. Говорят, от Золотоноши и что лейтенант госбезопасности с группой.

— Молодца, Петров. Щас разберемся, кто и откуда. Валеев, дуй к ротному, доложи, пусть пришлют людей.

Б…дь, скорей бы пришли. Холодно, и фрицы опять огонь усилили. О, идут наконец-то! Родные, побыстрее!

— Кто здесь? — негромко позвали хриплым, простуженным голосом.

— Лейтенант госбезопасности Стасов с группой.

— Сколько вас?

— Со мной 60 человек, но если не поторопитесь, станет меньше!

— Ну ты, юморист! — В голосе послышалась злость. — Слушай сюда! Щас по одному подползаете. Руки с имеющимся оружием вытягиваете над окопом. После разрешения спускаетесь. При малейшем неправильном движении все будете уничтожены. Понятно?

— Понятно, понятно.

— Ну раз понятно, то давай, первый…

Кое-как расстегнув ремень, обмотал им автомат и пополз. Только вытянул руки вперед, как оружие забрали, и сразу шепот: «В окоп».

Спустился и, не успев встать, оказался уткнутым в землю лицом и со связанными руками.

— Встать, не выпрямляться! — Рывок за связанные руки и толчок чем-то твердым в спину. — Вперед, голову не поднимать.

Сделал несколько шагов и услышал — «конвейер» заработал.

Через час я сидел в низком блиндаже на деревянном чурбачке, перед столом, накрытым куском брезента, за которым сидел плохо различимый человек. Освещался блиндаж неярко горящим светильником. Пламя постоянно колыхалось, и толком рассмотреть что-либо не получалось. На столе лежали мои немногие вещи. Автомат с подсумками, вальтер и планшетка, содержимое которой внимательно изучал неизвестный.

— Итак, вы назвали себя лейтенантом Стасовым, — наконец услышал я голос.

— Да. Удостоверение в нагрудном кармане гимнастерки. Ваши бойцы почему-то не обыскивали меня.

— Исаков, проверь.

Из-за спины вышел невысокий крепкий сержант, достал мое удостоверение и передал «дознавателю». Тот глянул внутрь, потом пулеметной очередью посыпались вопросы:

— Старший группы?

— Транеев.

— Медик группы?

— Олеся Богданович.

— Блондинка из поезда?

— Света.

— Любитель чтения?

— Николай Смирнов.

— Хорошо. Исаков, выведи задержанного на улицу. Да поаккуратнее, без грубости.

Эх, и все равно — хорошо. До своих добрался, теперь можно и расслабиться. Интересно, а где мои бойцы? Блин, как бы с ними чего не было. Сейчас со мной разберутся, нужно будет позаботиться. О, уже назад зовет. Быстренько же разобрались. Или нет?

— Да, похоже, вы именно лейтенант Стасов. Ответы на вопросы вы дали правильные, но, сами понимаете, пока вы под арестом. Я старший лейтенант Чешинский, начальник особого отдела 745-го стрелкового полка 141-й стрелковой дивизии. Сейчас за вами придут. Курите?