такт движениям руки тихо напевает песенку. За сценой слышен голос Пса: «Куда все запропастились?» Затем с финиками в руках появляется  П е с.

Ф э н. Что расшумелся? Орешь, как осел!

П е с. Зато ты все прохлаждаешься! Пока я скоту траву с кормом размешивал, кто-то наш финик обобрал. И вот ведь поганцы, свет таких не видывал, благо бы рвали большие, спелые, а то и совсем зеленые, чуть не завязь, тоже попортили. Кабы только с собой унесли, а то дерево ободрали. (Опять повышает голос.) Эй, вы, почему за детьми не следите, сами живете и нам жить дайте!

Ф э н. Будет тебе, распалился, как на пожаре, просто курам на смех. Что за невидаль, финики с дерева сорвали, ну съели — и ладно, на селе-то сородичи кругом, не ставить же от своих сторожей на крыше?

П е с. Нынче потеряли немного, завтра у нас больше унесут. (Смотрит на зажатые в руке финики.) А где мальчонка?

Ф э н. Тетушка, жена Ляньюя, повела к себе поиграть. А ну глянь-ка сюда!

П е с. Чего?

Ф э н. Подошва от обувки Хуэра… Тебя, должно, скоро догонит.

П е с. Бесенок, всего четыре года, а нога уж с мою будет.

Ф э н. Завтра на ярмарку поеду.

П е с. Ну смех и грех, женщинам терпения только на ярмарки да храмы хватает.

Ф э н. Пусть меня знающий человек посмотрит, я несколько лет замужем, а еще не…

П е с. А-а, это… да ты не бойсь, когда я был молодым, мне гадалка нагадала, что у меня всего один сын будет. Опять-таки хороший сын десятерых стоит.

Ф э н. Вспомню об этом, чувствую, будто виноватая перед тобой. Эх, были бы у нас сын и дочь, и у меня бы опора появилась.

П е с. Ты что ж думаешь, что Хуэр, которого ты так любишь, так балуешь, не будет любить тебя иль откажется от тебя?

Ф э н. А кто его знает, чужая душа — потемки…

П е с. Ну нет, у нашего Хуэра совесть есть, через несколько лет он подрастет, большим станет, а я — старым.

Ф э н. И не старый ты вовсе, а состаришься, тоже не обижу.

П е с. Как же, угостишь колотушками.

Ф э н. Калякать ты мастер, известное дело, вот и одурачил меня когда-то своими баснями, наговорил с три короба о трех пунктах, а не успела я через порог ступить, как запряг, словно скотину, и чуть не заездил до смерти.

П е с. Жизнь того требует, все жилы вытягивает, кости перемалывает. Теперь-то все образуется, жеребца мы купили, телегу заимели, самые тяжелые дни, считай, позади. Не упустить бы, что земля дешевеет, и прикупить хоть несколько му. Сначала купим три му у Косого угла, а на будущий год, если все хорошо пойдет, еще маленечко прикупим. (Поднял глаза к дому.) У окаянный, в твоем доме задули лампу и убрали свечи — каюк тебе пришел, старый Ци! А мне, Чэню, достались твои каменные хоромы, кирпичик к кирпичику — все ладно пригнаны, — обойди все деревни на десять ли окрест, другого такого не сыщешь! День за днем хожу вокруг него и есть не хочу, без еды — на душе светло. Здесь у тебя под аркой, старый Ци, запороли меня до потери сознания! А теперь, есть ли у меня сила? Есть! Кто дал? Мое правительство!

Входит  С у  Л я н ь ю й.

С у (громко). Пес!

П е с. Гляньте, свинья сама к воротам бежит…

Ф э н. Брат Су, милости просим.

С у. Невестушка, твой Хуэр очень смышлен, умеет считать на пальцах, мне тут одним махом до трехсот сосчитал. Ребенок, а ведет себя разумно, ровно как большой, вырастет, наверняка чиновником-сюцаем или цзюйжэнем[59] будет. (Кричит, обернувшись.) Иди сюда, что там мнешься, родных мест не узнал, что ли?

Появляется  Ц и  Ю н н я н ь. С поникшим видом останавливается перед своим бывшим домом.

П е с (дернув Су за рукав). На кой черт ты его сюда притащил?

С у. Надо ж купчую на продажу земли оформить, бумагу написать, а у нас на селе он один грамотный.

П е с. Чтоб как следует написал, не кое-как нацарапал.

С у. Сделает так, что хоть на стену вместо свитка вешай. Не бойсь, борьба борьбой, а дело делом, считай, его рука теперь заместо нашей служит. Ну чем плохо, а?

П е с. И то верно, пусть нам послужит… Эй, Ци Юннянь, иди садись!

Ц и. Нет, нет, я постою.

С у. Делай, что велено. Как ты стоя писать-то будешь?

Ц и. Да. (Садится, развязывает узелок, достает оттуда кисть и тушечницу.)

П е с. Черт возьми, а где у нас бумага лежит?

Ф э н. Поищи-ка в кожаной папке в стенном шкафу.

П е с. Дай ключи.

Фэн Цзиньхуа протягивает ему ключи с медным колокольчиком. Пес уходит.

Ф э н (деликатно). Брат Ци, на, попей воды.

Ц и. Не смею, не смею. Вижу, благоденствуете!

Ф э н. Партия позаботилась.

Ц и. Да-да, разумеется, вот и землю решили приобрести…

Возвращается  П е с  с бумагой, отсылает  Ф э н  Ц з и н ь х у а  в дом.

П е с (подхватывает разговор). Завелись кое-какие свободные деньжата, вот и решил приобрести. Для крестьянина земля — главнее всего, земля — это его корень, есть земля — значит, есть надежда, а безземельный мужик ровно что попрошайка-монах, отовсюду его гонят. Разве не так?

Ц и. Да-да.

П е с (бахвалясь). Жеребец-то мой, паршивец, последние дни еды не принимал, таскаю ему, таскаю бобы охапками, а он только морду воротит, а давеча смочил парой черпачков масла, сразу набросился, жрать стал.

С у (поддакивает). Точно, точно, шустер. Жеребенок, а характер дракона.

П е с. Вот еще, гляди, дом в порядок привел, что, лучше стал?

С у. Много лучше.

П е с. А ты, старый Ци, что думаешь?

Ц и. Красивый дом.

С у (обращаясь к Ци). Чего ж ты ждешь? Пиши.

Ц и. Почтенный Су, так ты продаешь…

С у. Я продаю три му в восточной части деревни у Косого угла.

Ц и (придя в