боязно! Ничего, в такую лихую годину за мужика, у которого в мешках пятнадцать даней[56] и пять доу[57] кунжута, не только вдова, девица с радостью побежит. Не будем откладывать в долгий ящик, решил — так идем, не то прозеваешь. Нельзя орлу остаться без хвоста. Как придем, перво-наперво похитим ее.

П е с. Похитим?

С у. Во-во, похитим. У них в оккупированных районах об «освобождении женщин» еще слыхом не слыхивали, так что вдовам вроде и не пристало снова выходить замуж. А уж если вдовушка молодая да красивая, холостяки, охотники до нее всегда найдутся, на полдороге, того гляди, и отбить могут. Я тут на всякий случай палку прихватил. (Вытаскивает из-за спины палку.)

П е с. Я тоже веревку припас, мало ли что.

С у. Так ты, хитрец, загодя все приготовил, а мне тут мозги вкручиваешь! Поспешим, пока не рассвело.

П е с. Тут восемнадцать ли, мигом добежим!

С у. Как придем, не брякни сразу, что тебе тридцать восемь.

П е с. Без тебя знаю.

Су Ляньюй и Пес тихо крадутся к деревне. Луч света выхватывает из темноты персиковое дерево. Прислонившись к дереву, спиной к зрителям, стоит  Ф э н  Ц з и н ь х у а. Пес, по всей видимости, о чем-то упрашивает ее. В стороне маячит фигура Су Ляньюя.

П е с. Тебя зовут Фэн Цзиньхуа?

Она кивает.

Пойдешь за меня?

Она отрицательно мотает головой.

Ну-ну, будь поласковей, обернись ко мне, покажи лицо, ладно?

Ф э н (поворачиваясь). Что ж, смотри на здоровье!

Пес делает вид, что закуривает, зажигает спичку, чтобы разглядеть ее.

П е с. Мать честная, до чего хороша!

Ф э н. Черт подери, сколько тебе?

П е с. Тридцать… тридцать один.

Ф э н. Выходит, на целый круг старше меня.

П е с. Так ты тоже — в год собаки?[58]

Ф э н. Как это?

П е с (лихорадочно считает). Мышь, бык, тигр, заяц… ах, ну да, змея, дурья моя башка, в год змеи, конечно!

Ф э н. Сдается мне, тебе больше.

П е с. Что ж из этого? Молодой-то руки об тебя обломает, а старый приголубит, дуреха! Полюблю тебя…

С у (встревает в разговор). Полюбуйтесь-ка на этого старого хрыча!

П е с (заметив, что Су показывает ему что-то на пальцах). Ах, да, у меня имеется три пункта!

Ф э н. Что еще за пункты такие?

П е с. В семье у нас будет заведено, чтоб мужик копал землю, а жена стерегла дом. У меня кое-что припасено в сундуке. Войдешь в дом хозяйкой, ключи тебе отдам, ну как, идет?

Ф э н. Что ж, а второй пункт?

П е с. Осенью хлеб соберу сам, чтоб ты в поле на жаре не маялась.

Ф э н. И то сказать, у меня кожа нежная, от солнца волдырями пойдет.

П е с. А мне солнце нипочем, мужик, он от безделья погибает, не от работы. Земли у меня покамест немного, но, дай срок, прикуплю и еще батрака возьму!

Ф э н. Аль и вправду батрака возьмешь?

П е с. А то как же? Не самому же батрачить! У меня, того… деньжата есть!

Ф э н. Сказывали. Ну а третий?

П е с. Н-да, значит, не будешь делать мужицкой работы. Первое — не придется по воду ходить к колодцу. У нас в деревне на южной стороне стоит колодец с питьевой водой, а на северной — есть холодный источник, так вот я сам тебе воды натаскаю и все бочки наполню. Второе — не будешь на молотилку ходить, не бабье это дело осла погонять да зерно шастать, я сам тебе и муку через сито просею, и отрубей напасу, принесу тебе все готовенькое. Третье — не будешь чуть свет к печи вставать. Я утречком сам и лепешек напеку, и яиц поджарю, накрошу соленых овощей с маслом, я к этому давно привычный. Ну скажи, чего тебе еще, все сделаю, а?

Ф э н. Все вы мужики одним миром мазаны, до свадьбы наобещаете, а потом, глядишь, вас как подменили.

П е с. Я, Пес, не из тех, что…

Ф э н. Пес… ха-ха-ха…

П е с. Меня зовут Чэнь Хэсян, а это так, черт подери, детское имя…

Ф э н. Рассказывай, небось все так называют.

П е с. Ни о чем просить тебя не стану, всем буду доволен, одно только мне надо от тебя — за моим Даху хорошенько присматривай, он, знаешь ли, единственный наследник в нашем роду!

Ф э н (с болью). У меня-то ведь как муж помер, сразу после него и ребенок испустил дух, молочко-то еще течет (обхватив грудь), здесь набухает, болит, ох, житье, прижать бы к груди дитя, полегчало б…

П е с. Ну, не здорово ли, кунжутное семечко попало прямехонько в игольное ушко… Брат Ляньюй, дело сладилось!

Ф э н. Кто сказал, что сладилось?

П е с. А разве нет? Что ж, еще потолкуем, время есть, мне терпенья не занимать, чего еще хочешь?

Ф э н. По здешним обычаям, уйти навсегда из села всякий житель — и новый, и старый — должен, сидя на чем-то. Если я пешей, своими ногами уйду, начнутся насмешки, что сама, мол, ушла.

П е с. Беда прямо, где ж я сейчас отыщу телегу? Может, того, оседлаешь меня… (Нагибается, подставляет спину.)

Ф э н. Раздавлю!

П е с. Больно жалостлива, садись!

С у. И я подсоблю, ежели что… (Испуганно.) Ой, на дороге людей-то…

П е с. Принесла их нелегкая, живо давай!

Ф э н (вскарабкавшись ему на спину, шутливо погоняет). Но-но, мой Пес…

П е с. Поскакали-ка домой, сукина хозяюшка… (Бежит мелким шагом.)

Ф э н. Ой-ой, постой, поясницу заломило… (Хохочет.)

Пес сбрасывает ее со спины.

С у (с завистью). Ну вот, полный порядок. Теперь скоро на свадьбе погуляем.

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Вся сцена залита солнцем так, что в глазах рябит. Заново отремонтированный дом. У дома под финиковым деревом, ветки которого ломятся от темно-красных плодов, стоит низкий стол и табуретка. Ф э н  Ц з и н ь х у а, сидя на табуретке, прошивает подошву и в