вещь с кухонного стола. Серебряная ложка. Подойдет.«Vehementer premit justitiae proditio,nec tempus per venas fluit.»

Я произносил слова все быстрее, и от напряжения каждый волосок на теле встал дыбом. По моим венам тоже буквально струилось напряжение, заставляя кожу неприятно зудеть и гореть. Око Гора сияло невероятно ярко, освещая все помещение флуоресцентно-синим цветом, без конца пульсируя.

Я так быстро тараторил, что едва успевал договаривать окончания слов:

«Tibi manus meas vincla posui.Delebo tuas sanguine meo.Animo meo vinco tuum.»

Я выкрикнул последнее слово и тело рухнуло на пол. Тьма попыталась вырвалась наружу, и втиснуться в женщину. Но что-то осталось. Дымка сопротивлялась, но все же безжалостно притягивалась драгоценным камнем в моей руке. Он засветился, и на металле ложки появилось клеймо. Оно потеплело в моей руке и слегка вибрировало. Я упал на колени, пытаясь перевести дыхание. Все кружилось перед глазами.

– Фалько? – сквозь пелену усталости послышался голос Крэйна.

– Что? – отреагировал я, тяжело дыша. Я повернулся к нему и поднял голову. Он стоял на коленях рядом с моим напарником, лежавшим в луже крови. – Нужно отвезти его в больницу, – что-то мешало мне встать и подойти к ним ближе. Выражение лица Крэйна было необычным. Он часто смеялся, но редко проявлял дружелюбие или сочувствие. Сейчас же на его лице написаны сострадание и печаль.

– Мне жаль, Фалько. Он мертв.

– О чем ты? Он не может быть мертв. Он и не из таких передряг выбирался, – огрызнулся я, наконец подойдя к Крашеру и опустившись рядом.

Я уже хотел прикоснуться к нему, но… его пустые глаза меня остановили. Они смотрели в пустоту, в них не было бликов. Грудь не поднималась и не опускалась. Голова была неестественно откинута в сторону, демонстрируя глубокую рану на шее, сухожилия и разорванную трахею.

Я молча смотрел на него. Мы знакомы со времен учебы. Мы тренировались вместе, жили в одной комнате. Он единственный мог терпеть меня, а я был готов терпеть его больше суток, и у меня не возникало желания выкинуть в окно. Он был одним из лучших экзорцистов, которых я знал. Но самое главное, он был хорошим человеком, чего нельзя было сказать обо мне.

Рука опустилась на мое плечо и сжала его.

– Мне жаль, – голос Крэйна эхом отдавался в моем голове, и я закрыл глаза. – Фалько?

– Сейчас, – выдавил из себя я.

– Фалько, у нас проблема.

– Что? – хрипло спросил я. Голова загудела еще сильнее, чем после схватки с Драугом.

– Фалько, ты уверен, что демон заперт в драгоценности?

– Часть его. Остальное нам придется разыскать.

– Ты уверен, что его нет в девочке?

– Она мертва.

– Не соглашусь.

– Что? – я заставил себя открыть глаза, повернуться и увидел ее.

Она смотрела на нас огромными темно-зелеными глазами и пыталась вздохнуть. Все ее тело было в крови. Она вздрогнула и тихо проговорила:

– Что… что случилось?

– Твою ж, в ней демон, – констатировал Крэйн, подойдя к девушке. Я последовал за ним.

Ее глаза распахнулись шире, и она попыталась закрыть лицо руками.

– Пожалуйста… не надо… я хочу домой, – пролепетала она.

Я нанес удар, и мой кулак пришелся ей по голове. Она – или, скорее, демон – закатил глаза и упал.

– Ну и дела. Что делать будем? – спросил Крэйн, ткнув демона ногой в висок.

Голова слегка повернулась. Темные волосы женщины были мокрыми от ее крови, а из раны в груди продолжала течь кровь. Ее образ был мне смутно знаком. Через пару вздохов меня осенило. Это была та самая девушка у метро с сердитыми зелеными глазами.

– Отвезем на Блэк-Рок. Может, там сможем выяснить, что это за демон.

– А потом?

Я оскалился и схватил демона за копну волос.

– А потом мы его убьем. За каждую жертву, которая на его совести.

8

Лиф

Благодаря яркой и насыщенной жизни моей мамы, я порой просыпалась утром в самых невероятных местах. Я нередко засыпала в одном месте, а просыпалась в другом – в машине, в гостинице или в поезде. Или на скамейке в парке. Однажды даже посреди пустыни на каком-то фестивале. Я искала маму дня два, а ведь мне тогда было восемь. Я должна была уже привыкнуть к такого рода ситуациям. Однако…

Я открыла глаза и попыталась разглядеть темно-серую стену перед собой, похожую на сплошной камень. Будто в замке или где-нибудь еще. Послышался шум воды, а затем я почувствовала ее запах. Однако видно ее не было. Возможно, потому что я сидела на стуле и смотрела в потолок, а не на стену? Черт возьми, где я? На секунду я подумала, не могла ли я напиться до такой степени, что очнулась в каком-нибудь БДСМ-клубе, куда могли пригласить Присциллу? Нет, точно нет. Я прищурилась от тусклого света. Было непонятно, откуда исходило это легкое голубоватое свечение. Я повернула голову, и ее резко пронзила боль. Ладно, либо это было самое жесткое похмелье в моей жизни, либо… либо… Мне еще предстоит подумать об этом «либо».

Затылок неприятно пульсировал, будто острая игла вонзается в мой и без того измученный мозг. Во рту чувствовался привкус желчи и алкоголя. Я стиснула зубы и почувствовала, как наружу пытается вылететь все содержимое желудка. Что, вашу мать, вообще вчера произошло?

– Будь добра, не выблюй все на себя.

– Аааа!

Я вскрикнула от удивления. Попыталась встать, но что-то держало меня. Точнее будет сказать, придавило меня. Оно зазвенело, и я осмотрела себя. Цепи?!

Вокруг меня были намотаны металлические звенья, каждое размером с мое запястье. Может, это какой-то странный фетиш? Я попыталась пошевелить руками, но цепи крепко держали меня.

– Какого черта? – мой голос эхом пронесся по небольшому помещению и затих. Рассмотрев цепи, я поняла, что они прикреплены к полу четырьмя толстыми железными кольцами. – Какого черта… – вновь вырвалось у меня, и волоски на затылке встали дыбом. Все это явно не к добру.

Я потянула за цепи, и голубое свечение сделалось ярче. Может, свет идет от цепей? Они зажужжали, и вокруг них засверкали маленькие искры, как молнии.

Что за…

– Ай! – вскрикнула я. Все тело начало покалывать от боли, а цепи отливали голубым. Неужели меня ударило током?

– Даже не пытайся. Цепи запечатаны. Так просто мы от них не избавимся. Нам нужен либо экзорцист, который нас связал… либо девственница для жертвоприношений. В нашем случае проблематично будет заполучить любого из них. Особенно добровольцев.

Что за хрень? Откуда этот голос?

– Что… кто здесь? – спросила я, предприняв еще одну попытку встать. Цепи зажужжали, и меня опять ударило током. На этот раз он почувствовался острее; мышцы напряглись, и я вскрикнула. Через несколько секунд напряжение пропало, и я опустилась на стул.

Мое дыхание эхом отражалось от стен. Я взглянула на свои ноги: босые стопы в синяках, пальцы ледяные, а под ними пол из гладких черных каменных шестиугольных плит. Я пыталась согреть их, растирая друг о друга, но в цепях это было практически невозможно. Одно