Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда он договорил, на каменистом берегу появилась массивная, неуклюже ковыляющая фигура. Она была около полутора метров ростом, темного цвета, с хвостом, похожим на доску, в черном берете и темных сварочных очках.
– К вашим услугам, – прошепелявила странная фигура и низко поклонилась. Эрроурут задумчиво разглядывал незнакомца.
– И кто же ты такой? – спросил он наконец, а его рука легла на рукоять меча.
– Невинный путешественник, такой же, как вы, – сказала фигура, виляя для выразительности хвостом. – Лошадь потеряла подкову или лодка утонула, я уж забыл, что именно у меня стряслось. Эрроурут облегченно вздохнул.
– Ну что ж, добро пожаловать, – сказал он. – А я уж испугался, что вы злой. Существо снисходительно рассмеялось, обнажив передние зубы, напоминающие формой и размером кафельные плитки.
– Вряд ли, – сказало оно, рассеянно жуя выловленное из воды бревно. Оно громко чихнуло, и темные очки упали на землю. Леголам остолбенел.
– Черный бобер! – воскликнул он, пятясь назад.
В этот момент в ближнем лесочке раздался треск ломаемых сучьев, и на злосчастную экспедицию обрушилась лавина воющих нарков и хрюкающих бобров. Эрроурут вскочил на ноги.
– Эвинруз! – воскликнул он и, выхватив из ножен свой Крону-меч, вручил его, рукоятью вперед, ближайшему нарку.
– Джойва, Халва, – воскликнул Штопор и уронил свою стамеску.
– Унивентин, – сказал Леголам и положил руки на голову.
– Ипсо Факта, – проворчал Бромозель, отстегивая перевязь меча.
В пылу капитуляции Спэм кинулся на Фрито и схватил его за руку.
– Постарайся идти маленькими шажками, бвана, – сказал он, накидывая ему на голову шаль.
Два болотника, как тени, скользнули к плоту и вышли на фарватер раньше, чем напавшие нарки и их неуклюжие союзники заметили беглецов.
Главный нарк схватил Эрроурута за лацканы и сердито потряс его.
– Где болотники?
Эрроурут повернулся туда, где раньше стояли Спэм и Фрито, затем туда, где Мокси и Пепси прятались рядом с Леголамом и Штопором, играющих в опоссумов, роющих норку.
– Ты – врать, ты – умереть! – сказал нарк, и Эрроуруту послышалась угрожающая нота в его голосе.
Он показал на болотников, и два нарка подскочили и схватили их ляжками, которыми пользовались, как руками.
– Это ошибка! – пищал Мокси. – У меня его нет!
– Я – не тот, кто вам нужен! – визжал Пепси. – Это – он, – сказал он, указывая на Мокси.
– Вот он! – кричал Мокси, показывая на Пепси. – Я его в любое время узнаю: метр сорок два, тридцать шесть, татуировка на левой руке, изображающая ползущего дракона, это он – кольценосец! Главный нарк жестко усмехнулся.
– Даю остальным десять минут, чтобы убежать, – сказал он, раскручивая над головой гигантское лассо и сопутствующие ему английские выражения.
Бромозель стремительно стартовал, но запутался в своем ремне, споткнулся и пронзил себе грудь острыми носами своих туфель.
– Воля твоя ик-исполнится, – простонал он. – О, передайте лакедомечианцам, чтобы они прокляли торпеды.
И с громким стуком встряхнув большой погремушкой, он испустил дух. Нарк покачал головой.
– Ну не надо так уж убиваться, – сказал он и увел банду нарков вместе с Мокси и Пепси в лес.
Фрито и Спэм тихо дрейфовали через реку к восточному берегу. Когда плот уткнулся в песок, они вытащили его из воды и не заметили, что, укрываясь в тени от плотины следом за ним на резиновом желто-зеленом морском коньке гребла маленькая, серенькая фигурка.
– Как из ночной вазы выскочили, – сказал Спэм, подражая старому Фэтлипу – Жирной Губе. Подхватив сумки с дорожными принадлежностями, он зашагал рядом с Фрито в следующую главу.
В течение трех дней Эрроурут, Штопор и Леголам охотились за бандой нарков, прерывая свое неумолимое преследование лишь для того, чтобы поесть, попить, поспать, перекинуться в картишки да поглазеть на местные достопримечательности. Неутомимо продвигались Рейнджер, гном и эльфоза за похитителями Мокси и Пепси. Часто они совершали долгие переходы по полкилометра, прежде чем свалиться от апатии. Много раз Стомпер терял след, что было, вообще-то, весьма трудно сделать, поскольку нарки имеют обычай собирать свой помет в огромные вонючие курганы у дороги. Этим курганам они придавали устрашающую форму, и они служили безмолвным предупреждением тем, кто мог бы осмелиться бросить вызов могуществу нарков.
Но курганы нарков попадались все реже, что говорило либо о том, что нарки повысили скорость, либо о том, что запасы отрубей у них иссякли. В любом случае, след становился все менее отчетливым, и высокому Рейнджеру приходилось употреблять все свое умение, чтобы обнаружить приметы проходившей компании – изношенный, продырявленный башмак, крапленую карту, продырявленного нарка.
Местность была, суровой и плоской, ее украшали лишь кусты, похожие на щетки, и другая недоразвитая растительность. Иногда на пути попадалась покинутая деревня, в которой не осталось никого, кроме двух-трех одичавших собак, которые пополняли собой истощавшиеся запасы продовольствия. Медленно спускались они в мрачную долину Рой-Тан – знойное, пустынное место. Слева неясно темнели пики Мучнистых Гор, а далеко справа – лениво-медлительный Эффивиум. К югу тянулась сказочная страна ройтанцев-овцеводов, непревзойденных наездников, сражающихся верхом на боевых баранах.
Раньше повелители овец были врагами Сорхеда-Больноголова и храбро сражались с ним в Брилопаде и в Ипсвиче. Но теперь ходили слухи о бандах ренегатов на баранах, опустошавших север Двудора. Эти банды грабили, жгли, убивали и насиловали.
Стомпер остановился, и его спутники услышали громкий вздох, полный страха и тоски. Нарки все дальше и дальше уходили от своих преследователей. Стомпер аккуратно развернул пергамент и, достав волшебный сдобный сухарь эльфов, аккуратно разломил его на четыре равные части.
– Ешьте все, ибо у нас больше ничего нет, – сказал он, пряча четвертый кусок в ладони.
Леголам и Штопор жевали в мрачном молчании. Вокруг чувствовалось злобное присутствие Серутана – злого волшебника Рыбьего Клея. Его зловонное присутствие клубилось в воздухе, делая невозможными дальнейшие поиски. Его тайные силы, способные принимать различные формы, приобрели вид различных затруднений, вроде пересеченной местности, дальних маршрутов, загонов для скота, ручьев и спущенных петель на чулках.
Штопор, которому Леголам нравился, если только это возможно, еще меньше, чем в Рив-н-делле, давился своей порцией сухаря.
– Черт бы побрал этих эльфов и их жратву, которая годится только для помойки или для панков, – ворчал он.