— Крысы на корабле опаснее, чем в подземелье. — процедил Октябрь. — Нас остается тринадцать. Счастливое число для меня. Или кто-нибудь еще соскочить хочет?

Таковых больше не нашлось, и посовещавшись, Октябрь с нашим старшим решительно направились в тот самый проход, откуда мы недавно бесславно бежали. Через тридцать метров крысы опять решительно перегородили дорогу, но теперь мечников было больше, и мы вступили в бой. Он вышел жарким и мокрым одновременно. Жарким, это понятно, а мокрым из-за того, что на скользких тушках крыс постоянно кто-то поскальзывался и падал. Облезлые мгновенно пользовались этими моментами и проскальзывали в бреши, добавляя заботы второму ряду игроков. Однако, через какое-то время, поток оборонявшихся начал иссякать, и мы стали теснить крысюков вглубь галереи. Еще через некоторое время можно было праздновать победу — мы зашли в новый зал. Вода здесь стала неожиданно теплее, и над ее поверхностью стал подниматься пар. Октябрь объяснил это сточными водами из городских бань, что находились недалеко от центра города. Зал был еще больше, чем предыдущий, а вода в его центре доходила уже до метра. Крысы убежали, и мы присели передохнуть на плитах, кем-то заботливо уложенных у стен.

— Действительно, сегодня жарковато получается. — хмыкнул Октябрь. — Кого сильно покусали, и он выбывает? Только учтите, денежки так и так теперь получите, раз досюда дошли. Но по одному обратно идти не советую, сами видите, что происходит.

Оказалось, еще у двоих полоска жизни просела больше половины, причем один из них был мечник из отряда диггеров. Виновато попрощавшись со всеми, они пошли наверх.

— Ну что, еще триста метров, и мы в дамках! — весело пообещал Октябрь. — Результативный денек вышел, много набили. Надо будет из городского начальства премию выбить за этот рейд.

— Очкую я сегодня. Может, обратно пойдем? План выполнили, может хватит приключений? — спросил старший нашего бывшего отряда.

— Кузьма, ты идиот? — воскликнул Октябрь. — До выхода триста метров, ты прикинь, сколько обратно тащиться по этим говнам, если обратно пойдем? Да полтора часа, не меньше. А так раненые вылезут наверх, а мы уже их с пивком будем встречать.

Я внутренне был готов согласиться со старшим, но мысль о быстром возвращении на поверхность под теплым солнцем тоже согревала изрядно. И так согревала, что меня приспичило аж не по-детски.

— Где у вас в туалет здесь ходят? — спросил я.

— Поссать? — переспросил Октябрь.

— Хуже. Личинку надо отложить, чтоб запомнить это место.

— Тогда тебе лучше вон в тот лаз — махнул в направлении искомого Октябрь и хохотнул. — Что, не выдержали-таки нервишки? Ничего, просрешься, легче будет.

Я нервно кивнул и побежал, семеня, к лазу. Он, в отличии от других ходов в зале, был низким, и я пройдя всего несколько метров, стал лихорадочно стаскивать штаны. Блин, вот зачем взял опять с собой бердыш? Ну не мудак ли? Правда, облегчив свой организм, я несколько изменил свое мнение. Из зала отчетливо донеслись вопли, такие нехорошие, что мне отчаянно захотелось продолжить процедуру. Вдруг сзади раздалось чмоканье. Похолодев, я обернулся. Факел был почти на исходе, но не помешал мне увидеть рот. Этот рот занимал все пространство хода, неторопливо приближаясь, и мне стало плохо. Я сразу вспомнил про рассказ о слизняке, лихорадочно схватил бердыш и всадил его в этот самый рот по самые гланды. Внутри рта чавкнуло, и на меня повеяло просто удушающим смрадом, да так, что факел, прислоненный к стене, потух. Я отчаянно выдернул бердыш и воткнул его в тварь еще раз. Потом еще и еще. Фу, вроде сдохло. Чавканье прекратилось, а на меня выплеснулась какая-то неприятная субстанция, сразу начав жечь открытые участки тела. Не хочу в соляную шахту — крикнул я и одним прыжком выскочил наружу. Увиденное в зале при свете факелов сразу ввергло меня в отчаянье. Никого не было, зато часть воды была подозрительно красной. Тут внезапно в метре от меня показалось непонятное бревно. Я автоматически вогнал в него бердыш и тут же от мощного рывка оказался в воде. Надо мной пронесся ужасающий хвост, с грохотом ударивший в стену над головой и опять исчезнул в воде. «Ничего себе в канализации диковинные зверюшки плавают. И это явно не крыса. Неужели тот самый крокодил?», успел подумать я и, как ошпаренный, метнулся вверх к спасительной на тот момент плите. Вода в центре зала забурлила и на поверхности появилась маленькая уродливая голова. Она попыталась меня укусить, но слегка не дотянулась, каких-то жалких полметра. Я успел стащить со спины лук и зарядил в голову стрелой. Промах! Голова опять метнулась ко мне. Опять не достала. Блин, да ее хвост на дне бердыш мой держит! Зацепилась за камни, видать. Я уже уверенно зарядил в уродливую башку второй стрелой. В голову не попал, зато досталось шее. Зал наполнился яростным шипением и гигантская змея, а это чудище было очень на нее похоже, опять попыталась меня сожрать. «Снова не достал, червяк», со злорадством подумал я и опять тренькнул тетивой. Тоже не попал. Ничего, стрел еще… и, нащупав оставшиеся, напрягся. Всего осталось четыре штуки, из них две премиальные. Если не попаду, получится цейтнот. Не знаю, как змеюка, но, пока она не сдохнет, мне отсюда не выбраться. Голова страшного земноводного моталась из стороны в сторону, злобно шипела и всячески выражала свое змеиное недовольство. Бердыш вроде прочно засел в камнях на дне, несмотря на отчаянные попытки змеи освободиться из ловушки. Я долго выцеливал болтающуюся башку, потом не выдержал и спустил тетиву. Снова промах! Осталось три шанса. Сердце билось, как кувалда у молотобойца в кузнице, но иного выхода, чем ждать, пока змеюка успокоится, я не видел. Впрочем, постоянно повторяющиеся попытки ударов по мне с пугающей частотой не добавляли оптимизма в рассуждениях. Я попробовал стрельнуть в нее, когда голова максимально приблизится ко мне, но выдержки банально не хватило, и стрела только оцарапала шкуру. Достал предпоследнюю стрелу и на миг задумался. Буквально в тридцати сантиметров от меня пронеслась змеиная пасть. Сдвинула камни — равнодушно подумал я. Еще сдвинет и привет вам, соляные шахты. «Я люблю свою родину вроде бы. Я полгода рабом на заводе был.», некстати вспомнилось. Ладно, попробуем еще. Так, прицеливаемся… Голова неожиданно остановилась и, повернувшись немного в сторону, снова яростно зашипела. У одного из входов в зал стоял старший Кузьма и одним глазом холодно смотрел на змеюку. Второй был похож на перезрелый помидор, уже слегка лопнувший и сочившийся красным. Змея рванулась к новой цели, Кузьма замахнулся мечом, а я спустил тетиву, уже не рассчитывая на успех. Раз, и моя стрела неожиданно пробивает голову. Два, и меч отрубает ее. Три, и тело змеи, дернувшись, освобождается из плена и падает уже без головы на старшего. Далее картина мастера возрождения, облитая томатным кетчупом придурками из движения зеленых.

Минут через двадцать мы со старшим сидели на плите и с глупыми улыбками рассматривали под собой красивую воду в красных разводах, обволакивающую неподвижную длинную тушу. И тут меня как накрыло! Как сидел, так и свалился в эту самую красивую воду. Наверно, уровень получил, перед тем, как уйти в блаженную темноту, подумал я. Очнулся уже от яростных шлепков по многострадальной голове.