животом и стопкой какой-то одежды в руках.

— Какой же ты дурак! — бросилась она меня обнимать со всего маху, упершись своим животом прямо в меня. Крепко ухватила за оба уха, нагнула к себе и с чувством поцеловала в лоб, как маленького ребенка. Я не выдержал и, отметая приличия, чуть приобнял ее за плечи. Все же сестра, хоть и взрослая женщина. Наверное, если очень хочется, то можно?

— Я скучал.

— Мог бы и сообщить, что ты жив! Поросёнок! Как же мне повезло с мужем! Ты даже не представляешь, как! Это он тебя нашел, он пять лет талдычил, что ты выжил, а я не верила ему.

— Я поступил очень дурно, — только сейчас я осознал всю бездну долгого горя и необъятного счастья в ее глазах. Сестра. Самый родной мой эльф, самый близкий.

— Потом расскажешь. Я убегаю на работу.

— Как? С животом?

— Нет, живот дома оставлю. Шучу, ну конечно с животом, как иначе?

— Вы ждете второго ребенка?

— Нет, дурашка. Ты слишком давно не был дома. Четвертого.

— Как?! Эльфы столько никогда не заводят!

— А я завела! У меня муж — волколак, — тронула меня сестра пальцем за кончик носа с нежной улыбкой в уголках глаз, — И этим все сказано. Тебе еще рано знать. Одевайся. Вещи твои я положила. Дед Этьена остается с детьми, а мы с мужем будем к ужину. Спрашивать тебя ни о чем не стану, не бойся, дар тем более применять не буду. Этьен попросил, и я ему обещала. А завтра решим, как будем жить дальше.

— Ты накажешь меня?

— Я — нет. Только если старейшина будет настаивать, но не думаю, что это будет что-то излишне строгое. Поросенок! Нужно уметь отвечать за свои слова и поступки. Как же я рада, что ты снова дома. Остальное решим все-все.

На кровать плюхнулась стопка странного вида одежды, я такую никогда не носил. Рубашка с огромным пышным жабо, походные брюки. Странно все это, не было у меня таких вещей. Или были? Потайную застежку ремня пальцы нашли с первого раза, значит, мое. Точно, мое.

Оделся, оправил ткань, разложил аккуратно ворот, обнаружив в нем небольшую дыру, будто кто-то специально распорол. Зашью после завтрака.

Пора выходить и знакомиться с новой родней, а затем решать, как жить дальше. На сердце залегла печать тоски о чем-то невероятном, так и не сбывшемся. Снова я заперт здесь, за стеной тумана, в чёртовом Краю лунных эльфиек. Снова вернулся к отправной точке и снова бесправен. Все усилия пропали впустую. Все пропало, стоило ли вообще пытаться отсюда сбежать, если я так глупо попался с налогом.

Лестница привычно скрипит в такт шагам мелодично и еле слышно. Стены будто бы стали ниже, проходы уже, и появилась куча незнакомых мне мелочей. Плетеные мягкие коврики на каждой ступеньке, чтоб заглушать шаги, картина ужасного серого волка во всю стену холла. Толстый матрас в небольшой нише.

С кухни доносится аромат разнообразной еды, слышны веселые детские голоса и доброе бормотание старика. Я замер под дверью, не решаясь войти, словно этот дом стал чужим и я тут всего-навсего гость.

— Заходи, чего стоишь. Девочки пока еще не кусаются.

Я, позорно застуканный стариком под дверью, наконец-то вошёл. Высокий мужчина с легкой сединой на висках, точно, не старик, каким я мог бы себе его представить. Прекрасная осанка, мягкое достоинство во взгляде. Две малышки сидят за столом, доедая из мисочек нехитрую кашу.

— Девочки, это ваш дядя Адрианэль, он теперь будет жить с нами, — мужчина словно отсек любую возможность иного расклада моей судьбы и отвернулся, чтобы качнуть небольшую люльку в углу.

— Доброе утро, — хором поздоровались обе девчонки, и на меня уставилось две пары лукавых глаз.

— Доброе утро, — я постарался улыбнуться.

— Садись за стол, сейчас и тебе каши положу. Тоже любишь с молоком, как и наша мамочка?

— Как кто? Простите, я не совсем понял.

— Как Ивалэль, — старик посмотрел на меня уже строже.

— Я не голоден, обычно не ем особо по утрам.

— А надо. Все должны хорошо завтракать, чтобы расти сильными и смелыми. Как иначе поймать косулю? Совершенно никак.

— А мы все съели, — протянула свою мордашку к деду одна из племянниц. Старшая, вроде.

— Точно? Какие молодцы! Ну, бегите тогда играть к себе в комнату. Я сейчас прослежу, чтобы Адрианэль все съел, и мы пойдем все вместе гулять во двор.

Младшая девочка начала неловко сползать со стула, я, было, попытался ее подхватить и увидел резко проявившиеся у мужчины острые волчьи зубы.

— Не надо тебе ее хватать, — и с улыбкой внучке, — Алиэль слезет сама, она уже ловкая как настоящая волчица или как эльфийка. Это совсем не важно.

Передо мной на стол грохнулась наша старая салатница полная молока с горкой невзрачной каши по центру. Запах ударил в ноздри и меня затошнило. Каша должна пахнуть ароматным дымком от костра и мясом. Откуда я это знаю? Раньше, вроде, тоже любил с молоком. Встряхнул наваждение, и голова отозвалась резкой болью, так что я даже скривился. Дед Этьена хмыкнул и подал мне стакан чего-то, пахнущего приправой и супом.

— Молодость на то и молодость, чтобы бежать со всех ног от родного дома в поисках своей мечты. Когда иначе? Самое время. Но сестрицу мог бы и пожалеть. Хорошо еще дел не наделал. Да, повезло, что Этьен вовремя подоспел.

— Спасибо.

— Нос не криви при девчонках. Ивалэль завтракать приучил и тебя приучу. А пока выпей это.

— Что это? — отчего-то страшно пить то, чего я не знаю. Ну не отравит же он меня, с другой стороны.

— Если вы, эльфы, пить не умеете, так не стоит и начинать. Выпьешь отвар, голове будет легче. Специально для тебя заварил.

— Пить? Я не пью спиртного.

— Да ну? А кого тогда пьяного вчера на себе из кареты волок Этьен? Чтоб я в этом доме такого больше не видел. Тем более при детях. Раз напился с горя, понимаю, бывает, переборщил. Но больше не смей.

— Я не помню, что было.

— Так бывает. Сам молодым был, знаю. Иногда хочется забыться, вот только легче от этого не будет, — на плечо мне неожиданно опустилась по-отечески большая ладонь в ободряющем жесте. — Тарелку за собой сам помоешь. Я пойду, пригляжу за нашими девочками. Озорницы, — он мотнул головой, не то радуясь, не то сокрушаясь.

— Спасибо.

— Завтра Этьен собрался сватать тебя к соседке.

— Что?!

— Вот и я думаю. Каждый судьбу сам свою должен мастерить, не дело решать за других. А этот паршивец