Мне-то не составит труда тебя угостить, если по какой-то божественной случайности ты преуспеешь.

— Не н-недооценивай меня. Срок?

— Да сколько угодно, — уверенно ухмыльнулась она. — Пока Ярослав вон не завалит его в логове.

За сим Рэй поднялся со ступенек.

— С мясом и с пивом! — уточнил он, обернувшись. — Видел, у судьи есть в бочонках.

— Как скажешь, — сверкнув белыми зубками, ответила Настя. — Да уж оголтело-то не геройствуй, пожалуйста. Не хочу быть виноватой в столь глупой смерти.

* * *

Рэй посетил мастерские, выбрав легкий, долгорукий топор. Старший сторож позволил каторжнику остаться вне барака после отбоя, ведь наличие добровольца на место съеденного уменьшало шансы, что пострадает кто-то из служивых.

На месте Насти у крыльца барака теперь поджидала Лиша, Рэй кивнул ей.

— Думала, ты уж в стольное здание переезжаешь, — отчужденно произнесла она, провожая взглядом.

— С чего бы? — обернулся тот.

— Так миловался с ней на глазах у честного люда, а теперь дурака рисуешь? Битый час с этой сивухой болтал.

— П-просто интересно бы-было узнать, кто такие герои.

— А она так всё и рассказала первому же порубнику! Щелка белобрысая.

— Не надо ее обзывать. Настя не плохой человек.

— Настя, значит? — удивленно хмыкнула Лиша. — Прелесть какая. Да мне-то что, но гляди, не ты один на нее штаны топорщишь.

— Ничего я не…

— Просто предупредила! Нос, чтоб ты знал, тоже на эту паву со вчерашнего дня глядит, налюбоваться не может. А как ты с ней обжимался допоздна, так зубами скрежетать стал. Не по масти тебе бабенка, не понимаешь? Прилетит тебе за своеволие.

— Разберусь, — буркнул Рэй и разместился на углу ряжа избы, принявшись подправлять колун оселком.

* * *

Весенние сумерки окрепли за пару часов, выпала промозглая роса. Рэй бродил по непривычно тихому двору. Пытаясь найти улики, он осмотрел пустующие курятники: два домика, ростом ему по плечо. Затем хлев, в котором проживала последняя пара поросячьих, эти беззаботно храпели бок о бок.

И хотя он не мог знать, наведается ли зверина сегодня, внутри и правда оказалось отличное место для засады, да и температура на улице уже позволяла не околеть за ночное время.

«Вот какие оба важные, — думал он о героях. — Удивится этот напыщенный Ярослав, как узнает, что чудище, за которым он пришел за тридевять земель, изловили голыми руками!» — замечтался герой, устраиваясь в противоположном от соседок углу и закапывая себя соломой для маскировки и тепла.

Он привалился к стене, обняв до остроты наточенный колун. В окне открылся небосвод, на котором горели белые искорки и розоватый хвост туманности, пересекающий небо с севера на юг. «Среди всех этих звезд видна ли моя, вокруг которой вращается голубая планета?» Луны, которая в этом мире имеет близкий к латунному оттенок, сейчас было совсем не видно. Рэй безмятежно рассматривал небеса, в которых отражается бесконечность миров. А вот расслабляться в засаде не стоило.

Послышался шорох — охотник навострил слух, ладони перехватили топор, пульс энергично застучал. Шорох повторился: будто бы кто-то дергано перебирал ногами по соломе. «Шурк-шурк, бам» — что-то ударило в стену! Знобкий холодок закрался в грудь, ведь звуки доносились вовсе не снаружи, а изнутри хлева, со стороны, где дремали в непроглядной темноте свиньи. Охотник вдохнул глубоко и бесшумно, слепо вглядываясь в черную пустоту. Тьма внутри была так густа, что чернота оставалась одинаковой, независимо от того, открыты глаза или нет.

Рэй сложил губы в трубочку и выпустил тонкий свист, как в тот же миг тьма набухла, зарычала и бросилась в лицо! Герой ринулся к земле, когти свистнули над самой макушкой! Рэй вскочил, черная тень, толкнувшись от стены, прыгнула к окну, взмах — колун тюкнул о раму, а могучие лапы уже совершили толчок такой силы, что вовсе не хрупкий массив свинарника качнулся, словно игрушечный!

Вид, что открылся охотнику в следующий миг, заворожил: грациозный черный силуэт, напоминающий огромного волка, пролетел по звездному небу. Он ловко приземлился на кромку лагерного частокола и растворился в ночи!

Тишь вернулась в хлев. Как же быстро всё случилось! Восстанавливая дыхание, Рэй прижался к стене, которая отдавалась его быстрым пульсом, сполз на солому, удивленно глядя перед собой. Такое странное чувство трепетало в груди.

Забытьё! Вот что было самым страшным в этом поместье. Не тяжелые работы, не холода и не голод, а непроглядно-серое забытьё! Потеря себя — вот чем была страшна Береста, сама душа здесь черствела, превращаясь в скукоженный сухарь. Угнетенная, искалеченная режимом, она радовалась мимолетному послаблению от сторожей, не слишком морозному дню, добытому рыбьему хребту с жалкими остатками мяса, она боялась даже мечтать о чём-то большом, боялась пошевелиться и стряхнуть с себя этот серый пепел, что костенел на ней каждым месяцем. И вот, костяные наросты треснули! Душа ожила.

Пожалуй, сейчас Рэй мог бы дополнить одну из самодовольных тирад Светлобая, сказав, что лишь в неволе познается свобода. Рэй ощутил силу, которой загорелись руки. Он принял решение, подготовился и попытался достичь успеха, проиграл, но не был сражен. Напротив, уже обдумывал следующий план.

Кроме того, теперь-то он понял, отчего судья затребовал столь странное доказательство изведения зверя, ведь пышных хвостов у таинственного морока было два.

* * *

Воробей прошуршал крыльями, присев на оконную раму хлева и чирикнул. Утреннее солнце серебрилось в окне, настойчиво давя на веки. Рэй нашел себя под кучей соломы, спина и плечи затекли ото сна в неудобной позе.

Напротив лежала с растерзанным горлом свинья, а ее подруга обнюхивала бурое подсыхающее озеро. Дежурство на месте преступления не уберегло очередную жертву, но герою удалось защитить мясо. Видимо, у милых сегодня будет свинина.

С раннего утра солнце расстаралось, обогревая молодую растительность. С бараков только что сняли навесные замки, которыми те запирались на ночь, а из кухни повеял знакомый аромат переваренной ячменки. Охотник отчитался перед старшим сторожем о своих успехах.

— Не видел барыню со светлыми волосами, что приехала на днях?

— Из героев-то? У себя, поди сивушка, в закуте, — пожал он плечами, причмокивая комком мул-травы. — До зари лучину жгла, знать, не спалось. Страхолюдина такая по лагерю шастает. Ох, только бы сказала, я б ее на перине обогрел, — маслено улыбнулся он. — Тебя-то, Коновал, не подрали? Ужто колуном отбился? — иронично осведомился сторож, глядя на снаряжение героя.

— Просто повезло. Можно к ней?

Охранник пошевелил нестриженой, будто пучок соломы, бородой и дозволил пройти в стольное здание кандальнику, который до сих пор не создавал проблем. Обязал, однако, оставить «оружие» у входа.

Рэй толкнул дощатую дверцу. Кладовая, в которой