Из-за закрытых дверей доносились голоса, мужские и женские, слышался звон хрусталя и фарфора. Пруденс была столь же заинтригована, сколь озадачена.

Ее провожатый остановился перед двойными дверьми посреди коридора, постучал и широко распахнул их.

– Ваша гостья, сэр Гидеон.

Пруденс шагнула в просторную квадратную комнату, богато и со вкусом обставленную, похожую на гостиную, если не считать накрытого к обеду стола, освещенного свечами, с окном-эркером, выходившим в сад. На окне были шторы из красного бархата, мебель обита красным штофом.

Гидеон Молверн стоял у камина. Он поставил стакан с виски, который держал в руке, и пошел ей навстречу.

– Добрый вечер, мисс Дункан. Разрешите, я помогу вам снять пальто.

Его вечерний костюм был безупречен, на белом жилете сверкала булавка с бриллиантом. Пруденс, сняв с головы шарф, пожалела, что явилась в таком безобразном платье. Она надела его, чтобы дать понять сэру Гидеону, что их встреча носит сугубо деловой, а не светский характер. Можно было без преувеличения сказать, что в этом платье, вытащенном из старого сундука, не открывавшегося десять лет, она выглядела сущим пугалом. Она понятия не имела, откуда взялось это платье. Ее мать ничего подобного не носила. Пру неохотно расстегнула пальто, Гидеон снял его и передал слуге, который впустил ее в дом. Мужчина поклонился и исчез, бесшумно затворив за собой дверь.

Гидеон разглядывал свою гостью, слегка подняв бровь. Как могла женщина, относительно молодая, надеть такое уродливое платье? Видимо, она его тщательно выбирала, как и костюм, в котором предстала перед ним в его конторе нынче днем. Возможно, предположил он, она не различает цветов в дополнение к тому, что близорука, а возможно, слабое зрение вынуждает ее носить эти ужасные очки в роговой оправе. К тому же она явно не следит за модой. Он потянул носом. Неужто от этого ужасного платья исходит запах шариков от моли?

– Могу я предложить вам стаканчик хереса перед обедом?

– Благодарю, – ответила Пруденс, заметив, как он воспринял ее туалет. Именно на такую реакцию она и рассчитывала, но сейчас это раздосадовало ее. Она привыкла к поклонению и восхищенным взглядам, а не к жалости, смешанной с презрением, которые отразились на лице адвоката.

– Садитесь, пожалуйста.

Он жестом указал на один из диванов и подошел к буфету, на котором стояли графины с хересом и виски. Он налил херес и подал ей стакан.

– Благодарю вас, – повторила Пруденс с чопорной улыбкой, которая, как она решила, вполне гармонировала с ее одеждой.

– Что это за дом? – спросила она.

– Это частный вечерний клуб, – ответил он, садясь на диван напротив нее. – Я подумал, что ресторан – слишком людное место.

Сэр Гидеон отпил глоток виски.

– Да, – кивнула она, разглаживая складки юбки. – Лучше, чтобы нас не видели вместе.

Гидеон искренне разделял ее мнение. Если бы его увидели с этой дамой, безобразно одетой и старомодной, неизвестно, как это отразилось бы на его репутации. С минуту он исподтишка разглядывал ее. Волосы его посетительницы были стянуты на затылке в тугой пучок, сколотый деревянными шпильками. Но эта старомодная прическа не могла скрыть блеск ее волос и богатство их цвета. Нечто среднее между корицей и ржавчиной, подумал он. Нет, что-то тут не так. Пока он не мог понять, что именно, но было что-то в этой высокородной Мисс Пруденс Дункан, что не вязалось с образом чопорной старой девы. Ему вспомнился эпизод в его конторе, когда, разгоряченная спором и готовая броситься в атаку, она внезапно сняла очки. Та женщина была полной противоположностью этой, сидевшей сейчас напротив него.

– Насколько я помню, мисс Дункан, вы сказали, что нес, те ответственность за дела вашей газеты. Видимо, у вас есть склонность к математике.

– Нет, – возразила Пруденс. – Я своего рода бухгалтер. Только и всего.

Он рассмеялся:

– О нет, мисс Дункан. Убежден, вы такой же бухгалтер, как ваша сестра, которая пишет под псевдонимом Пенни Дредфул.

Пруденс не могла скрыть своего удивления.

– Значит, после нашей сегодняшней встречи вы прочли несколько номеров газеты «Леди Мейфэра»?

– И неожиданно обнаружил источник, из которого мне удалось почерпнуть сведения о ней, – сухо ответил он. – Этот источник живет под моим кровом. Оказалось, что моя дочь и ее гувернантка – страстные почитательницы вашего издания.

– Ах, – сказала она, – ваша дочь!

– Похоже, вас не особенно удивило, что у меня есть дочь, – заметил он.

– Да, мы заглянули в справочник «Кто есть кто», – ответила Пруденс.

Он поднял бровь:

– Значит, вы обо мне знаете больше, чем я о вас, мисс Дункан.

Пруденс почувствовала, что краснеет, будто ее уличили в неблаговидном поступке, будто она копалась в его личной жизни и была поймана с поличным и теперь он обвинил ее.

– «Кто есть кто» – достояние общественности, – заявила она. – Без него мы просто не смогли бы вас найти.

– Вы поступили вполне разумно, – сказал сэр Гидеон.

– Ваша дочь живет с вами? – спросила Пруденс с нескрываемым удивлением.

– Так уж получилось, – ответил он. – Она посещает школу для леди, основанную Френсис Басс, чтобы получить формальное образование, а гувернантка заботится о том, чтобы дать ей более широкие знания. Сторонницы суфражисток представляют особый интерес для мисс Уинстон. Отсюда се знакомство с вашей газетой.

Он поднялся, чтобы взять свой стакан с буфета и снова наполнить, и бросил взгляд на почти нетронутый стакан с хересом, стоявший перед Пруденс.

Этот человек полон сюрпризов, размышляла Пруденс. Она не могла отрицать, что он вызвал ее интерес. Школа для леди, основанная в 1850 году грозной Френсис Басе. Покойная леди Дункан на нее буквально молилась. Эта женщина была страстным борцом за женское равноправие, в частности за право женщин на высшее образование.

Пруденс отпила из своего стакана херес.

– Значит, вы не против того, чтобы женщины получали высшее образование?

– Разумеется, нет, – ответил он, снова садясь и бросив на нее насмешливый взгляд. – Вас это удивляет?

– Еще бы! После вашей филиппики, которую вы произнесли сегодня днем. Вы утверждали, будто женщины не обладают необходимыми качествами, чтобы ломать копья в суде и сражаться за свои права и все в таком духе. Порекомендовали мне и моим сестрам ограничиться сплетнями, циркулирующими в нашем кругу, и не прикасаться к перу и чернилам. – Пруденс улыбнулась. – Значит, я имею на это право, сэр Гидеон?

Она поставила свой пустой стакан на столик возле дивана.

– Имеете, – невозмутимо согласился он, ничуть не смущенный очевидным противоречием. – Факт, заключающийся в том, что я поддерживаю женское образование, ничуть не противоречит моему утверждению, что большинство женщин недостаточно образованны и не обладают необходимыми качествами для того, чтобы иметь дело с миром юстиции. Еще хереса?