Но Синтию это не смутило. Она хотела убить двух зайцев: получить сюжет из жизни ковбоя и оказаться в безопасности. Синтия не сомневалась в том, что Виктория не станет возражать против ее друзей, которые на время поселятся на ранчо.

– За Розалиндой будет присмотр, пока мы разработаем план книги в деталях. Потом вы вдвоем отправитесь в Вайоминг, а я останусь с Викторией, – миролюбиво излагала свои планы Синтия.

Мэверик нервно повернул цилиндр своего «кольта».

– Я думал, мы заключили сделку.

– Так и есть, – улыбнулась Синтия. – И мы сможем закончить наше дело на ранчо Кордова, а потом вы...

– Где? – оживился Мэверик и сверкнул глазами на Синтию.

– На ранчо Кордова.

– Я так и подумал. – Он отложил «кольт» в сторону и подался вперед. – Вы слышали это название в Лордсбсрге. Верно? И все подстроили. Вы никого не знаете на ранчо Кордова. Это одно из самых крупных ранчо в этих краях, и владеет им семья испанских грандов. Я не против игр, но это уж слишком.

Синтия была шокирована и выглядела оскорбленной. Она с недоумением смотрела на Мэверика и Розалинду.

– Неужели ни один из вас не верит мне?

– Все это кажется неправдоподобным, – сказала Розалинда. – Впрочем, отец Баптисте способен поверить чему угодно.

Синтия выпрямилась и устремила взгляд на Мэверика:

– В таком случае чего же, как вы полагали, я хотела от вас, когда подошла к вам в поезде?

– Я предположил то, что подумал бы каждый мужчина на моем месте, будь он в здравом уме.

Мэверик оглядел ее с головы до ног и ухмыльнулся.

– И что же это? – настаивала Синтия. Ей удалось справиться со своими чувствами, поэтому она говорила спокойно и взвешенно.

– Я решил, что вы хотели бы, чтобы я позаботился о вас. И подумал, что вы знаете себе цену. Вы не стали бы затевать это, если бы речь шла об одной или двух ночах. Я был тоже настроен на более длительные отношения.

– Позаботиться обо мне?

Синтия закрыла глаза, настолько одиозным показалось ей все это. Розалинда бросила в огонь еще одну толстую ветку.

– Он хочет стать твоим избранником, – уточнила Розалинда. – Неужели не попятно?

– Избранником? – Это слово показалось Синтии невыразительным и фальшивым. – Значит, вы и не собирались рассказывать мне о своей жизни?

– Черт возьми!

Мэверик встал, сделал несколько шагов от костра, потом вернулся и сел рядом с Синтией.

– Вы все запутываете. От вас одни неприятности, У меня и раньше были сомнения, но все же я думал, что вы подойдете для Розалинды. Я был готов заботиться о вас, и я собирался взять вас на ранчо в Вайоминг. Обычно женщин там не бывает.

– И вы полагали, что я буду польщена?

Синтия вскочила на ноги.

Он схватил ее за руку и потянул к себе.

– Мы должны все выяснить здесь и сейчас.

Розалинда с интересом наблюдала за происходящим.

– Ладно. – Синтия набрала в грудь воздуха, потом огляделась. – Не знаю, как убедить вас в том, что я и в самом деле редактор из Нью-Йорка.

Мэверик застонал и, взяв ее за плечи, встряхнул.

– Поможет телеграмма от Виктории?

– Нет. Вы никого не знаете на ранчо Кордова. Но даже если бы у вас там и были знакомые, мы туда все равно не поехали бы. Вам лучше выбросить эту затею из головы.

Синтия попыталась вырваться, но руки Мэверика крепко ее удерживали.

– А теперь отвечайте: вы едете со мной в Вайоминг? – потребовал он.

– Нет. – Она снова набрала полную грудь воздуха. – Во всяком случае, если вы не расскажете мне свою историю, чтобы я могла написать и издать книгу.

– Опять вы за свое! – почти застонал Мэверик.

Чувствовалось, что он колебался, не зная, какое решение принять. Он пристально вглядывался в лицо Синтии и ее зеленые глаза. Наконец он вздохнул:

– Черт бы вас побрал! – Его голос звучал мягко, в нем чувствовались примирительные нотки. – Значит, вы все-таки говорите правду?

Она кивнула.

– Какого же черта я связался с, возможно, единственной женщиной-редактором на всем Диком Западе? Право, не знаю.

– Ты ей веришь? – спросила Розалинда.

– Никто не станет без конца повторять такую глупую историю, если в ней нет ни слова правды.

– Она вовсе не глупая. Просто необычная. – Синтия была рада, что наконец ей поверили. – Значит, наша сделка в силе?

– Ни о какой сделке не может быть и речи, – нахмурился Мэверик. – Я принял вас за легкомысленную женщину, а не за редактора, который хочет поведать историю моей жизни сотням...

– Тысячам.

Мэверик помрачнел еще больше:

– Сообщаю на всякий случай: я прожил не самую достойную жизнь и меньше всего хочу, чтобы она стала известна всей стране.

Он снова подошел к ней, подавляя ее своим ростом, нависая над ней как башня.

– Хотите похоронить меня у подножия какого-нибудь холма?

– Нет. – Синтия сжала руки. – Я не сознавала, что...

– Верно. Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о моей жизни. Я беру то, что хочу. – Он привлек ее к себе. – И дело в том, что мне следует взять вас. Я хочу вас, а вы меня.

– Нет. – Синтия отпрянула, пытаясь высвободиться. Ей не хотелось показывать свою слабость. Она больше всего на свете желала, чтобы он держал ее в объятиях и целовал. Но она не верила ему.

– Нет? – Он покачал головой. – Вы слишком много времени потратили на чтение романов. И больше не отличаете правду от вымысла.

Розалинда бросила в костер еще одну ветку. Ветка загорелась, затрещала, девочка посмотрела на них:

– Не обращайте на меня внимания. Я просто несчастное дитя, напуганное бандитами, а ты чужая женщина, утверждающая, что он мой отец, потаскушка, заявляющая, что она издает книги. Я буду спать, а вы можете ссориться и выяснять отношения.

Мэверик выглядел смущенным. Он подошел к Розалинде:

– Я не хотел пугать тебя.

– Вероятно, ты тоскуешь по дому и по отцу Баптисте, – сказала Синтия, опускаясь на колени возле девочки.

– От вас у меня рези в желудке, и ужин не пошел на пользу, – отрезала Розалинда. Она хмуро смотрела исподлобья. – Не пытайтесь меня задобрить. Мне надоели ваши приторные речи. Возможно, я скучаю поэтому паршивому псу, да и то только потому, что мы с ним постоянно гонялись друг за другом.

– Мы заведем для тебя собаку в Вайоминге, – пообещал Мэверик. Он протянул руку Синтии: – Перемирие?

Она позволила ему помочь ей подняться на ноги.