— А к кому переходит доля Курского теперь? Его жене? Бывшей или настоящей? — Сама себе я напомнила бульдога, вцепившегося зубами в горло жертвы, с такой настойчивостью я произносила сыпавшиеся из меня вопросы.

— Нет, фирма переходит нам с Кобровичем, — ответил Лапчатый уверенно. — Настоящей жене Курского, то есть Ларионовой, достанется только процент от доходов.

Порасспрашивав Лапчатого еще немного и окончательно поняв, что он практически не знал соучредителя («лучший коллега — мертвый коллега», — пришел в голову образчик черного юмора), я попросила его проводить меня к Кобровичу.

— Минуту, пожалуйста, — сказал Лапчатый. — Сейчас я попрошу его найти. В принципе здесь у нас общий кабинет.

Я, если честно, это заметила — три стола и три компьютера, сейф, встроенный в стену. А вообще интересно — соучредители работали в одном кабинете… Что ж так-то? Предпочитали друг друга контролировать? Или просто арендная плата высока?

Лапчатый оставил меня одну в кабинете. Ну, такой возможностью грех не воспользоваться. Я выудила из сумки «жучок» — маленькое прослушивающее устройство — и собралась примостить под крышкой центрального стола. Принимающие способности у него достаточно высоки, при желании можно услышать легкую тараканью походку и скрежет мушиных лапок по стеклу.

Я замерла на мгновение, задумавшись. Пальцы теребили пленку, приклеенную к нижней поверхности столешницы. И тут я нащупала небольшую впадину. По непонятной мне самой причине я подцепила ногтем клочок пленки «под дерево» и осторожно вложила «жучок» в паз — дефект в крышке стола.

Причины такой предосторожности были чисто субъективными — мне совершенно не нравился этот субъект, я имею в виду гуся Лапчатого. Что-то в нем было настораживающее. Да и предупреждение моих магических «косточек» об опасном противнике засело в мозгу, не давая покоя. Так что лучше перестраховаться, чем недостраховаться.

«Жучок», легко войдя в паз, с еле слышным щелчком присосался к гладкой поверхности стола и приготовился к работе. Я приладила пленку на место, провела ладонью по прибору и не ощутила его. Конечно, теперь достать «жучок» будет несколько сложнее, зато, кроме меня, его точно никто и не обнаружит.

Машинально я проверила в сумке приемное устройство, которое захватила из машины. Не люблю оставлять нужную мне технику в труднодоступном месте. А приемник, работавший от аккумулятора, некоторое время протянет и на батарейках.

Стол, на котором все еще лежали бумаги с резолюцией Курского, манил меня со страшной силой. Я пролистала документы в верхней папке. Документами их, конечно, можно назвать с большой натяжкой — здесь было нечто вроде ежедневника с запланированными встречами. Встречались также записки личного толка. Мне стало любопытно, почему бумаги не убрали в стол Курского? Но спросить об этом я еще успею. А пока… Пока что надо сесть, чтобы не вызвать подозрения на свой счет, и познакомиться со вторым соучредителем фирмы «Мотор», с господином Кобровичем. Если он и в самом деле лучше знал Илью Курского, может быть, я выясню что-либо полезное?

Едва я села обратно, поставив «жучок» и приведя просмотренные бумаги в порядок, в комнату вошли двое. Лапчатый и незнакомый мне человек — высокий, худощавый, с приятным смугловатым лицом и шапкой пепельных волос.

— Таня, знакомьтесь — Дмитрий Игоревич Кобрович. Дима, это Татьяна Иванова, из прокуратуры, — с непонятным выражением взглянув на меня, представил соучредителя Лапчатый.

— Очень приятно, — в унисон прозвучали наши с Кобровичем голоса.

Странно, этот мужчина совершенно не оправдывал свою хищно-пресмыкающуюся фамилию. Приятное, достаточно интеллигентное лицо великолепно выбрито. Элегантный костюм и мягкий голос, звучавший с легким недоумением.

— Прошу прощения, — на мгновение оставив Кобровича без внимания, обратилась я к Лапчатому. — А почему на столе, принадлежащем, насколько я поняла, Илье Станиславовичу, лежат документы? Их не забрала милиция?

— Нет, они просмотрели бумаги, но ничего интересного не нашли. А у нас просто не было времени их убрать. Пусть лежат, не мешают, — не выразив удивления, ответил Роман Алексеевич.

Следующий вопрос я задать не успела.

— Простите, я так и не понял, почему Ильей интересуется прокуратура, — усаживаясь в кресло напротив меня, приступил к беседе Кобрович.

Роман Алексеевич, пробормотав что-то вроде «не буду вам мешать», выскользнул из кабинета. Глаза Дмитрия Игоревича впились в мое лицо, и я осознала — оправдывает, он великолепно оправдывает свою фамилию! Как в произведениях классиков — говорящая фамилия. Взгляд черных и достаточно привлекательных миндалевидных глаз стал неподвижным и напряженным. Я ощутила себя птичкой в кольцах змеиного тела. Мурашки пробежали по коже.

Кажется, за время моего довольно длительного бездеятельного сидения дома мои профессиональные качества малость ослабели. Иначе я бы не реагировала так остро на каждого представителя противоположного пола. Ну да ладно, поборемся.

Я вскинула голову, ощутив, как волосы ударили меня по щекам, и ответила невозмутимо:

— В данный момент меня интересует убийство Курского.

— Не только вас, — без тени хамства, идеально вежливо произнес Кобрович. — Меня, например, его смерть тоже сильно интересует. Я бы даже сказал, волнует, — добавил Дмитрий Игоревич со странным выражением на лице. — Но, как поведал Роман, вы приходили и раньше. Когда Илья еще был жив. Почему?

— Простите мне резкость, но вопросы здесь задаю я, — тихо и зловеще проговорила я, поежившись от звука собственного голоса. — Не могли бы вы на них ответить? И тогда я оставлю вас в покое. Нам хочется разобраться с убийством Ильи Станиславовича, — уже мягче заметила я, пытаясь сгладить невольную грубость. Честно говоря, уставать я начала от самоуверенных личностей. От этого Кобровича с его змеиными глазами. Или от Павла с мордой-тазиком и взглядом-рентгеном…

Ну все, понеслась душа в рай. Надо с этим что-то делать, причем срочно. Ау, вернись на землю, Таня. И я вскинула брови, с легким вызовом взглянув в глаза Кобровича.

Он чуть заметно улыбнулся, но ответил:

— Хорошо, можете задавать вопросы. Хотя все нужное вы могли бы выяснить в милиции.

— Они работают сами по себе, мы — сами по себе, — пожала я плечами. С Кирей пообщаться я всегда успею, но живого разговора с друзьями и коллегами пострадавшего ничто не заменит.

— Ладно, как скажете, — с неожиданной, прямо-таки настораживающей покорностью улыбнулся Кобрович. — Что бы вам хотелось узнать? У Ильи не было врагов, были только недоброжелатели, — не дожидаясь вопросов, разразился тирадой Дмитрий Игоревич. — Я в их число не входил. Роман, то есть Лапчатый, тоже. Мы держались вместе. Рыба обычно гниет с головы… Так вот — мы не гнили.

— А как вы объясните попытку Курского сбежать из Тарасова?

— Как? Понятия не имею, — передернул плечами Кобрович, закуривая коричневую сигарету. По кабинету тут же расползся аромат хорошего табака с привкусом шоколада — мини-сигары «Captain Black». — Если бы знать… — чуть озабоченно пробормотал Дмитрий, постукивая кончиками пальцев по столешнице. — Послушайте, Татьяна, как вы считаете… Может быть, Илья что-то почувствовал? Или у него были свои проблемы, о которых никому не известно?