Как-то бывший коллега Илья прислал мне пару текстов с просьбой оценить «по старой дружбе». Я вслух рассмеялась над его незамутнённостью, а потом обновила резюме, сходила на несколько собеседований и даже получила неплохой оффер, но не приняла его. Почему-то нестерпимо хотелось заниматься чем-то новым, стать переворачивателем пингвинов или дегустатором пшеницы, например. Финансовый кризис в ближайшие пару месяцев мне не грозил: были кое-какие накопления, а также небольшой, но стабильный фриланс в рекламном агентстве, где работала Сонька. Я пописывала для них тексты уже несколько лет, а сейчас будто даже больше заказов стало, Сонька постаралась, не иначе.

Я так упорно заполняла свои дни делами, что сил и времени на ненужные мысли попросту не хватало. Только иногда, поздними вечерами, когда я оставалась дома одна и бесцельно прилипала лбом к оконному стеклу, мне чудилось, что там, внизу, на пятачке под окнами, стоит знакомый чёрный «Туарег». Глаза на мгновение застилала пыль из-под копыт диких мустангов, а сердце сжималось комом в горле, но с седьмого этажа было толком не рассмотреть, поэтому я быстро отходила от окна и с лёгкостью убеждала себя, что мне это только мерещится.

А в феврале Матвею исполнилось тридцать лет. Он первым из нас троих пересекал страшный рубеж, и мы подкалывали его целую неделю, в красках описывая, как на следующий же день старость постучится в его дверь, а сразу за ней подтянется и кризис среднего возраста. И вообще, первое правило клуба тридцатилетних: видишь стиральный порошок по акции — бери две пачки. Матвей посмеивался в бородку и обещал нам всё припомнить в этом же году.

Праздновали в ресторане толпой родственников, друзей и коллег. Я подарила клавиатуру, что, в общем-то, было странно, ибо клавиатурами программист Матвей не был обделён. Однако я произнесла загадочную речь про молодость, свежесть и «не стоит отчаиваться» и взяла с него обещание в ближайшую неделю пользоваться только этой. Подарок выстрелил уже через пару дней, когда между клавиш пробились первые росточки нежной зелёной травки. Матвей таращил глаза и бормотал, что вот они, старческие изменения, только, кажется, не физиологические, а ощутимо психические. Сонька веселилась, тайно смачивала разложенные мной под клавишами кусочки ваты с семенами, даже притащила из кладовки с реквизитом на работе маленькие фигурки коровок и козочек и расставила их на клавиатуре. Когда непримечательная клава превратилась в прекрасный летний луг и взорвала Матвеевы соцсети, я проснулась знаменитой.

Сначала мне написала Лиля, бывшая соседка и «закадычный дружбан Матвея с младенчества», и заговорщическим шёпотом попросила сделать точно такой же подарок для одного глупого сисадмина, который не может понять, что она, Лиля, в него влюблена. Потом я получила сообщение от Ксюши, двоюродной сестры Матвея, которая была единственной девушкой в отделе логистики и вдруг решила разрушить стереотипы и подарить своим мужикам-коллегам цветы на Двадцать третье февраля. Я обещала помочь обеим.

С Лилей всё получилось просто и, судя по её взволнованному голосу, когда она звонила, чтобы поблагодарить, вполне удачно. А с цветами для Ксюши пришлось заморочиться: она звонко смеялась и предлагала кактусы фаллической формы, но я решила добавить целомудренности и индивидуальности. А поэтому под видом клиента посетила её офис, порассматривала коллег, выпытала подробнейшие характеристики будущих героев и взялась творить. Здорово перепачкав кухонный стол, я замесила раствор и сделала три горшка из бетона — серых, неровных и очень брутальных, прям мужицких. Растения выбрала разные. Для болезного Славика — жирненькое алоэ вера, чтобы лечить соком вечный насморк. Для взрослого Виталь Саныча — склоняющий к философским измышлениям вяз бонсай. А для альфа-самца Дениса, чьи похождения, по словам Ксюши, очень уж похожи на плод неуёмной фантазии, — яркий антуриум, для потенции. Войдя в раж, я сочинила короткие шутливые поздравления, объясняя символизм подарков, и Ксюша прилежно их выучила и продекламировала, вызвав внезапный, но такой желанный восторг у своих ещё недавно хмурых в ожидании носков и гелей для душа коллег.

Признаться, я до последнего сомневалась, что цветы в горшочках вызовут хоть какой-то отклик в качестве подарка для мужчин, но они вдруг смогли растопить холодные мужские сердца.

Более того, в марте выяснилось, что мужики — те ещё сплетники. Альфа-самец Денис растрепал приятелям про всемогущество антуриума, и сначала они скупили все растения в городе, а потом принялись названивать мне, чтобы я помогла им с подарками для подружек, матерей и сотрудниц к стремительно надвигающемуся Восьмому марта. Чтобы и горшок необычный, и цветок со смыслом, и легенда красивая. Предлагали деньги, и я, оглядывая свою огромную оранжерею, которая с приходом весны ещё и начала разрастаться во все стороны, согласилась.

Спустя неделю возни в земле и справочниках по ботанике в моей копилке появились пара десятков хвалебных отзывов и хорошая сумма денег, практически половина зарплаты на моей прошлой работе. Хорошенько поразмыслив и взвесив все за и против, я очень аккуратно, с большой опаской выставила свой первый товар на «Авито»: маленький кустик муррайи с россыпью ароматных белых цветов. Сделала эффектную фотографию на залитом робким мартовским солнцем подоконнике, написала заманчивое описание про круглогодичное цветение и животворящие спиртовые настойки из листьев и плодов, заломила дерзкую цену.

Цветок купили через два часа. Без торга и выноса мозга нищетой и многодетностью. Приехали, взяли тщательно упакованное растение и сунули мне в руку две хрустящие купюры. Я звонила Соньке и визжала в трубку, что я теперь у неё бизнесменша. Она гундосо пыхтела в ответ, что очень рада, но у неё прямо сейчас совещание.

Окрылившись успехом, я подготовила к продаже ещё один экзотический экземпляр — пушистую калатею лансифолию с необычными листьями. Плотными, продолговатыми, насыщенно бордовыми с одной стороны и нежно-салатовыми с причудливыми тёмно-зелёными крапинками с другой. Я потирала ручонки, следила, как растёт количество просмотров на сайте, но покупатели так и не объявлялись. Собиралась уже закрыть свой едва наметившийся бизнес, но мудрая Сонька расставила всё по местам, резонно заметив, что сейчас весна, людям хочется лёгкости и цветочков, а не этой моей декоративнолистной хохломы. И я дала людям цветочки.

Горячими пирожками улетели махровые гиацинты в плетёных корзинках, разноцветные примулы в деревянных ящиках, пушистые цинерарии в потёртых терракотовых горшках. Улыбнулась удача жасмину и хойе, а к концу месяца забрали и несчастную калатею — в модный салон красоты.

Апрель пролетел дня за три, кажется. Я постоянно что-то укореняла, пересаживала и поливала. Листала растениеводческие энциклопедии, пропадала на форумах цветоводов. Выискивала интересные горшки ручной работы от местных умельцев и даже сама сходила на урок гончарного мастерства, вылепила кривёхонький — но-но, так было задумано! — вазончик. Посадила помидоры на балконе. Выпила бутылку хванчкары по случаю собственного тридцатилетия. Записалась на курс по флористике комнатных растений с основами фитодизайна и упрямо ездила в Москву на лекции по два раза в неделю. Завела своим травам страницу в инстаграме, заморачивалась с фотографиями, писала забавные тексты. И это работало. Я, как известно, снегоход бедуину продать могу.