Потом образы вместо непонятных слов стали приходить всё чаще. А сами слова — запоминаться. Будто кто их в голову вкладывал.

Так что без дела сидеть? Учиться надо! Хозяйке служить и на чужбине нужно, а как управится-то без языка?

Он оттёр мордашку Анри влажным полотенцем и потащил его в каморку Али: учить игре в нарды. Глядишь, за разговорами ещё чего узнает.

— La galette! — завопил мальчонка. — Je veux de la galette!

— Не пирожок, — машинально поправил Назар, прихватывая с собой блюдо с пахлавой. — Баклава по вашему, вот! А по-турчански — пахлава…

…Аннет между тем продолжала, собравшись с мыслями:

— История моя, возможно, покажется тебе странной, но уж что есть, то есть. Ты не услышишь ни капли выдумки, обещаю. Но не обессудь, в особых случаях обойдусь без имён, ты скоро поймёшь — почему…

…Широко открыв глаза от изумления, Ирис с немым восторгом внимала рассказу бывшей трактирщицы и капитанской дочки. Как же эта жизнь отличалась от её жизни, размеренной, спокойной, подчиняющейся строгому распорядку и правилам! От дивной истории чужестранки веяло солёными морями, ароматами жареного мяса из придорожного постоялого двора, слышался лязг шпаг и топот горячих боевых коней, шорох альковных портьер; и так и обжигало сердце завистью к новым, неведомым пока чувствам, сильным, как смерть, разящим огненными стрелами… [1]

Тогда-то она и услышала впервые это странное название: Некрополис. Город зла, Град обречённых, а много лет назад — Город Солнца, где жили бок о бок люди и наги, оборотни и маги. Пока не протянул к форпосту и золотой казне жадные лапы один беспринципный Архимаг…

Вот Аннет туда и занесло. В самый разгар разборок между светлыми и тёмными силами. Но невероятная удачливость не оставила её и здесь. Встреча со старыми друзьями, возможность помочь новым и вывести своих людей из предстоящего пекла, свобода, до которой оставалось всего ничего…

— …А потом меня как ударило: я вдруг поняла: он где-то рядом. Сердцем почувствовала. Пусть не на соседней улице, может, где-то в Лабиринте или во дворе Самаэля — но тут, поблизости! Ну, что ты скажешь… Сбежать от него из Эстре, чтобы столкнуться в колдовском городе! Оттого-то я, как услышала от доброго человека о корабле, что поджидает хозяина, ни секундочки не задумывалась. Мы едва успели выйти в море, как стены Некрополиса рухнули. Страшно так, словно стены библейского Иерихона… Потом узнали, что драконы разрушили магию, крепящую барьер вокруг города, а потому — даже камень не устоял. Оттого-то, должно быть, он и считал меня погибшей…

— Он? — не сдержалась Ирис. Припомнив об оговорке гостьи — не называть имён! — сделала большие глаза и невинно предположила: — Муж? Маркиз де Клематис?

Вспыхнув, Аннет смущённо улыбнулась.

— Хорошо, пусть будет «маркиз»… Думаю, он не огорчился бы, узнав, что его так называют. В конце концов, он часто разъезжал под чужими именами. Но был ведь и настоящий маркиз де Клематис, его я встретила чуть позже. Месяц спустя, когда мы покинули холодные воды Ирландии…

* * *

Казалось, вот она, мечта, всё ближе и ближе. И уже маячит на горизонте, и машет шейным платком, как флагом: «Плыви же сюда!»

Всю жизнь капитанская дочка Аннет рвалась к тёплым южным морям и вольному ветру. Нельзя сказать, чтобы она ничего не знала об изнанке жизни «Берегового братства», как называли себя гордо флибустьеры и пираты, объединившиеся в пёстрое многонациональное сообщество. Ещё девчонкой, будучи на папашином корабле, она много чего насмотрелась, ибо почтенный родитель, хоть и зарабатывал на хлеб насущный и бутылочку горячительного перевозками купеческих грузов, но частенько баловался контрабандой; а уж если случалось встретить в открытом море бедолаг, потерпевших бедствие — был отнюдь не бескорыстен, предлагая помощь, а то и оказывая её насильно.

Но то, что она узнала, вплотную приблизившись к Братству… Методы быстрых убийств и увечий при абордажах; пытки и измывательства над пленными; вероломство по отношению не только к чужим — к своим! обыкновение бить в спину и выдавать конкурентов законникам… Об этом, и о многом другом она рыжей Ирис так и не рассказала. Ни к чему. Аннет сама-то еле разобралась… Очень трудно отказываться от помыслов, которые лелеешь большую половину жизни, а тут вдруг выясняется, что весь мир, выстроенный когда-то в мечтах, на самом деле вовсе не таков. И вот-вот рухнет.

…Одиночек в Братстве не любили, а потому, чтобы не перехватили в море «свои» же, не отобрали корабль и не перерезали глотки — нужен был вступительный взнос, а при отсутствии золота — либо сдача корабля во временное пользование (считай — навсегда, ибо, даже если судно уцелеет в стычках, шансы на выкуп мизерны), либо участие в деле. Как минимум — в трёх абордажах. Уцелеешь — вот твоя законная часть добычи, распоряжайся, может, и на взнос хватит, хоть у новичков доля меньшая, само собой…

И уж, разумеется, открывать свою принадлежность к женскому полу не рекомендовалось. За всю историю существования Братства ветераны могли назвать лишь двух-трёх женщин, сумевших в последние двести лет подчинить себе стаю головорезов и пользующихся авторитетом и влиянием. Но то, что Аннет о них наслышалась, заставило её крепко задуматься.

Она ещё колебалась: вступать на скользкую дорожку или отказаться? Южные моря, спрятанные сокровища, розовый жемчуг далёких островов, неизведанные дали… Всё это манило, но без денег, без первоначального капитала не приблизилось бы ни на шаг. Конечно, существовал и законный, и благопристойный путь: заняться перевозкой, а заодно и охраной грузов каких-нибудь купчишек, и за восемь-десять рейсов накопить достаточно, чтобы махнуть в Атлантику. Вот только времени это отнимало слишком много. А тут ещё непонятная беременность… Непонятная в том плане, что никак не хотелось в неё верить: срок совсем небольшой, может, просто задержка? Как это досадно: едва вырваться на свободу — и вдруг снова почувствовать себя скованной по рукам и ногам: растущим пузом, недомоганиями, будущим младенцем, которого, как ни крути, а бросать нельзя. Вот бы ему просто р-раз — и появиться на свет, без всякой этой тягомотной беременности…

Поэтому она почти решилась.

И в один из промозглых осенних дней уже сидела в трактирчике на окраине Дублина, переодетая юнгой, с верным Хью и Джоном Клеменсом, показавшим себя непревзойдённым мастером переговоров. Каким ветром занесло их сюда? Да просто раз в полгода Братство меняло расположение штаба, дабы не отследили рьяные королевские псы; а на сей раз перенесли его в Ирландию. Отчаянно пытаясь сберечь свою мечту, твёрдо веря, что уж с ней-то всё будет по-другому, и уж она-то сможет обойтись без жестокостей и крови, капитанская дочка, использовав связи покойного папаши, сумела-таки разыскать того, кто был ей нужен. И вот… наша троица дожидалась вызова к Билли Блоу, нынешнему Командору.

Час был послеобеденный, обеденный зал, хоть и полон, но относительно тих: компании за соседними столами ещё не успели толком надраться, а потому пока лишь сыто дожёвывали, допивали пиво, но кое-кто уже заказывал пойло покрепче.