– Макс, дворецкий Кляевых... Он был свидетелем, – сказал Степан и нарочно затянул паузу.

– Каким свидетелем? – не выдержал напряжения Ядреныч.

– Он слышал, как твой Палыч договаривался с Ладой...

– Так это из-за него Палыч спалился? – нахмурился парень.

– Из-за него... И вы ему этого не простили...

Степан вложил в свой взгляд всю имеющуюся в нем силу воздействия.

– Э-э, начальник, так нельзя! – побледнел Ядреныч. – Мы здесь ни при чем!

– А вы всегда ни при чем... Только почему-то люди вокруг вас гибнут...

Степан снова направился к яхте. И попытался прижать к ногтю Пал-Палыча.

– Так это, не убивал я этого хмыря! – искренне возмутился парень. – Я вообще на берег не сходил...

– И кто тебе поверит? – пристально посмотрел на него Степан.

– Так это, техника подтвердит. Это, у нас же камеры... Вы это, пленки просмотрите, да, там видно, что я все время на яхте был...

Система видеонаблюдения состояла из четырех камер. Но ни одна из них не была направлена в сторону Хуторка. Зато вся палуба вдоль и поперек просматривалась. И если Паша в течение ночи сходил на берег, это должно было зафиксироваться на пленке. Но просматривать запись – дело долгое и нудное... Пусть специалисты разбираются... Если, конечно, они будут. А то ведь снова, как в прошлый раз, гибель Макса спишут или на несчастный случай, или на самоубийство. Даже дела возбуждать не станут...

– Блок памяти придется изъять, – сказал Степан.

– Да не вопрос! Мы же знаем, что полковник Круча – самый справедливый полковник на свете! – осклабился Ядреныч.

– Во-первых, не полковник, а подполковник. А во-вторых, не надо забивать мне баки...

Лесть, она всегда приятна. Даже если ты реагируешь на нее как бык на красную тряпку. Льстецов можно презирать сколько угодно, но сладкие капли с их языка все равно западают в душу... Вот и сейчас Степану захотелось быть самым справедливым ментом в мире. И это при том, что он и без того всегда стремился к справедливости...

Степан изъял блок памяти, еще раз побывал у трупа – сделал очередной замер. Поднялся наверх, по пути домой дернул калитку во двор Кляевых. Закрыто. А запирается она изнутри. Макс этого сделать не мог. Тогда кто?.. Надо разбираться.

Жанна уже проснулась, хозяйничала на кухне.

– Долго же ты купался, – заметила она.

– Даже ноги не намочил...

– Чем же ты занимался?

– Была бы ты Ленусиком, а я Сафроном, пришлось бы тебе объяснять, что никаких баб не было... Не было... В этот раз обошлось без женщин. В этот раз мужчина...

– Та-ак, это что-то новенькое!

– Новенький ужас хуторского масштаба... Снова труп... В прошлый раз была экономка, в этот раз – дворецкий... Такое ощущение, что кто-то избавляется от прислуги...

– Ты это серьезно?

– Серьезней не бывает.

– Кошмар!.. А я как раз подумывала о помощнице...

– Думаю, что классовая буржуазная ненависть здесь ни при чем...

Степан спрятал блок памяти и отправился в дом к Кляевым. Снова без приглашения.

Калитка была закрыта. Степан нажал на клавишу звонка. Минуты через три появился Сева. В спортивных трусах – распаренный от насилия над собственным организмом, потный. Но довольный, каким бывает человек после напряженной тренировки...

– А, Степан Степаныч!.. – радушно улыбнулся он. – А чего вы с заднего хода?

– А в привычку уже вошло...

Степан внимательно смотрел на него. Но фальши не замечал. Похоже, он в самом деле не знал, что случилось с его дворецким. А ведь Сафрон уже наверняка в курсе событий: мобильная связь работает, и есть люди, которые обязаны были ему сообщить о случившемся... Неужели он ничего не сказал Севе? Почему?

– Хожу вот по скользкой дорожке, все жду, может, и меня попытаются со скалы сбросить... Спортом занимался?..

– Ну да! – расплылся в улыбке Сева.

– А Макс где?

– Да сам его ищу...

– А ты у моря не пробовал его поискать...

Только Степан это сказал, как из дома выскочил Сафрон. Морда красная, ноздри, как у скакуна, раздуваются. Увидел Степана, осадил самого себя.

– Степаныч, что там за беда? – настороженно спросил он.

– Не видишь, люди спортом по утрам занимаются. Кто-то качается, а кто-то с обрывов без парашюта прыгает...

– Степаныч, мои пацаны не при делах! Я тоже!.. Вообще, беспредел какой-то...

– Может, кто-то объяснит мне, что произошло! – встревожился Сева.

– Что-что, Макс твой сковырнулся! – опередил Степана Сафрон. – В смысле, упал и разбился...

– Да ну!

– Вот тебе и ну!

– Когда?

– Вот я и хотел бы узнать, когда... Кто и когда в последний раз его видел?

– Я видел, – кивнул Сева. – Вчера, когда спать ложился... Он к морю шел...

– В какое время это было?

– Ну, где-то что-то около двенадцати ночи...

– К морю шел?

– Ну да, на то место, где Лада упала... Переживал очень... Это, у них, говорят, роман был...

– Кто говорил?

– Ну, Дима Савчук сказал... Переживал Макс, курил много. И с того места почти не сходил...

– А калитку за ним кто закрыл?

– Я не знаю... – пожал плечами Сева.

– А калитка была закрыта?

– Но я же вам открывал. Значит, закрыта была... Так он что, в то самое время и... ну, вниз, с обрыва?..

– Экспертиза установит.

– Что это на него нашло?

– А может, кто-то на него нашел?.. Может, столкнули, а? – Степан в упор смотрел на Севу.

– А вы что, на меня думаете? – возмутился тот.

– Пока что я ничего не думаю...

Обслуживающий персонал обычно знает о своих хозяевах то, чего знать им никак не полагается. А кто много знает, тот долго не живет... Степан знал немало случаев, когда людей убивали именно по этой причине... Может, и Лада погибла потому, что много знала... Да, такая версия имела право на существование. Но и Сафрона никак нельзя было сбрасывать со счетов. Он мог расправиться с Максом как со свидетелем. Ведь это он открыл Степану глаза на очень важные обстоятельства...

– А я думаю, что надо скорей ограждение ставить... – сказал Сева.

– Во! Может, этого Макса ветром сдуло...

– Ночью не было ветра, – покачал головой Степан.