Коля совсем приуныл.

– Получается, никаких коров? Никаких телят? Не быть мне фермером!

– Почему! Возьмешь другое поле. Можно подумать, мало земли в округе.

– Это я уже очистил, целый год деревья корчевал. Знаешь, как тут все заросло за годы, когда не делалось ничего. А другую-то землю еще очищать надо, потом пахать, удобрять. Да и удобно, когда стадо перед глазами. Если бычков куда-нибудь подальше отогнать, то за ними следить надо. Убегут или украдут. Нет, мне эта земля нужна. Не собираюсь я ее никому отдавать! У меня тут все под боком.

Коля чуть не плакал. Всем стало его очень жалко, особенно главному виновнику переполоха – Олегу.

– Ты погоди огорчаться, – сказал он. – Завтра мы с тобой съездим в этот «Потусторонний мир». Прикинемся покупателями. Послушаем, что они нам расскажут. Да заодно и документики попросим показать. Может, у них еще и нету прав на эту землю. Может, это вообще одно сплошное мошенничество.

– Думаешь?

– Конечно! Сплошь и рядом такое жулье встречается.

И все равно Коля провел тревожную ночь. Саша даже из своей комнатки слышал, как Коля ворочается и вздыхает. А Катя что-то вполголоса ему говорит, наверное, успокаивает. Привидение в эту ночь вело себя прилично. Не шумело, не выло, вообще никак о себе не заявляло. Телевизионщики, остававшиеся ночевать в Васильках, наутро выглядели порядком разочарованными. И свои претензии, как ни странно, предъявили жителям деревни:

– Стеснительный у вас призрак! Всю ночь его караулили, а он и носа не высунул. Не врете ли вы насчет привидения? Есть ли что тут вообще?

Дядя Федор прямо опешил.

– Он перед нами не отчитывается, когда придет, когда уйдет.

А дядя Вася предположил, что призрак испугался, когда давеча они гоняли его по деревне, и теперь приходит в себя.

Потом дядя Вася со всем присущим ему гостеприимством пригласил телевизионщиков:

– Вы вечером снова к нам приезжайте.

– Вот у нас других дел нету, только к вам туда-сюда мотаться. Нет уж!

– Не хотите?

– Хватит и того материала, что уже отсняли.

А отсняли телевизионщики немало. В первую очередь интервью с жителями Васильков. Потом старый дом – вотчину призрака. И третье – то поле, на котором чаще всего любил бывать с визитами призрак. Его телевизионщики надеялись заснять в ночи, когда там будет завывать и сверкать своими зелеными глазами привидение. Но так как призрак заартачился, то пришлось снимать наутро.

Олег, который остался ночевать в Васильках, чтобы утром сразу ехать в «Потусторонний мир», подозвал к себе Колю и спросил:

– Видел тетку, которая у телевизионщиков за главную?

– И чего?

– Это она в баре была!

И так как Коля смотрел на него, явно не понимая, о чем речь, Олег ему пояснил:

– Эта тетка договаривалась вчера в баре с тем мужиком, который заказ ей делал насчет репортажа из ваших Васильков.

– Ты же говорил, что репортаж про строительство нового поселка должен был быть? А эти привидением интересуются.

– Ну, тогда я даже не знаю, – развел руками Олег и прежде, чем Коля успел ему посоветовать молчать, если он не знает, добавил: – Но тетка та же самая, это я тебе точно говорю. Я ее хорошо запомнил. Форменная лошадь. И лицом, и фигурой. Это точно она.

Коля в недоумении покрутил головой. Ни о каком новом поселке телевизионщики речи не вели. Иначе он бы уж знал. И про грядущее масштабное строительство в Васильках они за столько времени даже единого намека не сделали. Заботило телевизионщиков лишь то, что призрак старика ночью не появился. А им нужно было что-то предъявить заказчику, что-то связанное с воющим призраком. С этой целью телевизионщики на поле и отправились.

Саша с Бароном увязались со всеми. И оказавшись на поле, Саша нахмурился. Землю Коля тут и впрямь успел вспахать с неделю назад. Но сейчас вся пашня была порядком кем-то истоптана. Еще бы, кто тут только ни топтался за эти дни! И Саша, и баба Глаша, и дядя Вася с дядей Федором, и само привидение. Наклонившись к земле, Саша увидел четкие отпечатки собачьих лап – это были следы Барона. Ничего удивительного, пес носился по всей округе, мог и на поле побывать.

Телевизионщики бродили по полю, некоторые столпились в одном месте и щелкали затворами камер.

– Следы волчьих лап!

– Смотрите, какие огромные.

– Похоже, тут не просто привидение, тут оборотень!

К Саше подошел дядя Федор.

– Вот идиоты, – вполголоса произнес он, кивая на возбужденных членов съемочной группы. – Собачьи следы от волчьих отличить не могут!

– Так это они следы какой-то собаки нашли?

– Не какой-то, а моего Дика. Ну а чьи еще тут могут быть следы? Или ты волков у нас когда-нибудь видел?

– Нет.

Дядя Федор пожал плечами, мол, то-то и оно, и отошел. А Саша вернулся к изучению следов на поле, благо пока еще что-то можно было разобрать.

– Ага! А вот и мои следы, – пробормотал он.

Его отпечатки до сих пор оставались четкими. Вот тут он прислушивался к воющему привидению. Вот тут погнался за мелькнувшей тенью. Вот он достиг того места, где увидел тень.

– А чьи это следы?

На том месте у деревьев, где Саше померещилась тень, которую он впоследствии обозначил для себя привидением, виднелись следы чьих-то ботинок.

– Вот это да!

Саша не знал, носят ли привидения ботинки. Может, некоторые и носят. Если люди носили такую обувь при жизни и она им нравилась, почему они должны отказаться от этой привычки после смерти? Но Саша точно знал другое. Он знал, что привидения оставлять на земле свои следы никак не могут.

– Значит, тут был человек, а никакой не призрак!

Или это был человек, который, как и Саша, выслеживал призрака? Все жители Васильков в той или иной степени интересовались привидением. Может, кто-то из них тут и наследил? Но кто?

Саша сфотографировал следы ботинок. Тяжелые, с рифленой подошвой. Следы были с продольными бороздками и кантиком по краю. Одновременно Саша прикинул, у кого из местных мог быть такой размер? И такая обувь? Он уже раньше раздумывал над этим вопросом, но потом за другими делами ему стало недосуг. А теперь вот мысль вернулась. И парень решил на сей раз ее додумать до конца.

Размер у подозрительных ботинок был сорок пятый, не меньше. Сам Саша носил сорок третий, а эта обувь была размера на два больше. Значит, тут был мужчина. А мужчин в Васильках было раз, два и обчелся. Дядя Вася не подходил, у него нога была деликатного сорокового размера. Дяде Федору размер подходил, но тот никаких ботинок не признавал, а неизменно таскал на своих ногах неказистые резиновые сапоги. У него и на зиму имелись специальные из полиуретана и с подкладкой из овечьей шерсти. И кто оставался?