Кажется, тогда шел май. Или конец апреля. Стояли первые по-настоящему теплые дни, Лена расстегнула плащик, и ветер трепал легкий платок у нее на шее. Очень короткие волосы не прикрывали шею, и он видел на ней отрастающие волоски, когда Лена поворачивала голову. Ему захотелось тогда потрогать губами эти волоски, но мысль показалась дикой и даже непристойной.

Анатолий Михайлович посмотрел на часы и решительно поднялся. Рабочий день еще не кончился, но ждать дольше у него не было сил.

Жена позвонила, когда он запирал кабинет.

– Ты можешь разговаривать? – быстро спросила она.

– Могу. – Он положил ключи в карман и кивнул секретарше: я ухожу.

– Данечка заболел.

– Что с ним? – замер Анатолий Михайлович. В груди противно засосало.

– Врач говорит, обычная простуда, а Аля боится, что пропустят воспаление легких.

– Она всегда чего-нибудь боится, – проворчал он и двинулся по коридору к лестнице.

– Это нормально, она мать, – обиделась за дочь жена. – Она волнуется, как всякая нормальная мать.

– Катя, если любому человеку внушать, что он больной, человек заболеет. Тем более ребенок. В конце концов добьется своего, вырастит придурка, который будет бояться собственного чиха. Скажи ей, чтобы прекратила паниковать.

– Ты к ним не заедешь? – удивилась жена.

– Не смогу, – твердо сказал он. – Я занят весь вечер. Приду поздно, не жди меня.

Конечно, он понимал, что дочь, как обычно, паникует на ровном месте, и даже догадывался, что в глубине души она сама не верит в тяжелейшие Данилкины болезни, но то, что он сейчас едет к любовнице, а не к больному внуку, здорово подпортило настроение.

– Что-нибудь случилось? – Лена почувствовала, что с ним что-то не так, едва он вошел.

Она смотрела на него с робкой радостью, как будто не могла до конца поверить, что только она одна ему нужна. Она и раньше на него так смотрела, до того как решила, что их долг перед семьями выше всего остального.

– Данилка заболел, – он зарылся лицом ей в волосы.

– Что с ним?

– Ничего. Простудился.

– Толя. – Она отодвинулась, упершись ладонями ему в грудь. – Тебе нужно уехать.

– Мне нужно быть с тобой, – покачал он головой.

Она промолчала и снова его обняла. Больше он о внуке не говорил, но все время о нем думал, и чувствовать себя счастливым у него не получалось.

Через час Лена, бодро улыбаясь, сказала:

– Ты езжай, Толя. Езжай. Данила поправится, и приедешь.

Он не стал сопротивляться. К Лене он сможет приехать, когда захочет, а сейчас нужно успокоить жену и дочь.

23 августа, вторник

Телефонный звонок Кира услышала, выходя из ванной, и успела ответить в последний момент.

Звонили из полиции. Дядька представился, спросил, не сможет ли она приехать в квартиру Дениса.

– Смогу, – пообещала Кира.

Ехать туда, где сутки лежало мертвое тело брата, было страшно, но ведь все равно когда-нибудь придется. А сегодня получалось удачно, сегодня она не работала.

К двери старой родительской квартиры она подошла, когда менты там ее уже ждали. На паркете хорошо виднелись следы крови, Кира старалась туда не смотреть. Она листала альбом с фотографиями, которые зачем-то рассматривал до этого Денис, и односложно отвечала, когда ее о чем-то спрашивали.

Они и в прошлый раз спрашивали о том же самом, но она не возмущалась.

Кира понятия не имела, пропало ли что-нибудь из квартиры. На первый взгляд все было на месте…

Нет, у нее никто не пытался узнать, когда Денис вернулся и где он живет… Кому пытаться-то, если в ее теперешнем окружении никто даже не подозревал о существовании брата?

Нет, никто из знакомых и незнакомых ничего про само убийство не расспрашивал и действиями полиции не интересовался… Рядом с ней вообще никого из незнакомых не появилось.

Разве что Николай.

Неожиданно Кире стало нехорошо, даже затошнило немного. Наверное, от этого она и сказала:

– Я сама все время думаю, кто убил Дениса. Придумала только, что это мог сделать брат той женщины, которую Денис сбил. Но он этого не делал, он в тот день работал…

«Надя была неплохая девочка», – не вовремя и некстати вспомнились слова учительницы в нелепой шляпе. Кира зло закусила губу, Денис тоже был хорошим мальчиком, просто им обоим не повезло.

Конечно, менты из нее вытащили, как она установила, где находился в момент убийства брат давней жертвы ДТП. Ну и наплевать, Кире скрывать нечего, она абсолютно законопослушна и ничем предосудительным не занимается. Мужчины нудно объясняли, что все ее догадки нужно немедленно сообщать им, и Кира, чтобы прекратить дурацкий разговор, попросила:

– Можно, я возьму альбом?

– Можно, – кивнул мужчина в штатском, он разговаривал меньше всех, и от этого больше всех Кире нравился. Наверное, он был у них главный, потому что остальные не возразили.

Еще они показали ей видео с камеры наблюдения, висевшей над дверью подъезда. На видео скрытая зонтом женщина входила в подъезд, а потом выходила. Женщину за зонтом было почти не видно, Кира не смогла бы узнать даже саму себя.

Снова домой она попала только через несколько часов. И снова вернулось ощущение, что время уходит, а она даже не пытается отомстить за Дениса.

Версию с братом Федосеевым проверят, в этом она не сомневалась. В городок ей соваться больше незачем. Неожиданно она пожалела, что не оставила старой учительнице своего телефона. Женщина могла вспомнить или узнать что-то нужное, а обратной связи нет. Что такое нужное могла вспомнить дама в шляпе, Кира не представляла, просто ее с детства приучали делать любое дело добросовестно.

«Делать нужно либо хорошо, либо никак, – учила бабушка. – Нет ничего противнее халтуры».

Голова сделалась тяжелой, потянуло в сон, но Кира себя пересилила. Поднялась с дивана, надела джинсы и хлопковую блузку, застегнула босоножки и поехала на вокзал.

Она сто лет не ездила на электричках. Нет, не сто лет, ровно четыре года. С тех пор как брат попал в когорту уголовников, она ни разу не была за городом. Она и раньше предпочитала ездить на дачу с родителями на машине, но иногда приходилось добираться и на электричке. Кстати, сидеть в вагоне у окошка Кире нравилось больше, чем маяться в пробках.

Они с Денисом оба любили дачу, знали всех соседей, и отвечать на их расспросы о брате у Киры не было никакого желания.

Ей повезло, она вошла в вагон одной из первых, села у окна, понимая, что тратит время зря.

Как Кира и предполагала, ничего путного из ее внезапной поездки не вышло. Она долго плутала, пытаясь найти дом, к которому Маша недавно так быстро ее вывела. Наконец нашла, но теперь не знала, как найти учительницу, и долго болталась вдоль дома по тенистой дорожке. Она уже собиралась тронуться в обратный путь, когда дама вышла из подъезда. Сегодня на женщине шляпы не было, и она быстро пошла в противоположную от Киры сторону.