Хариза услышала, как Жерве сказал ее отцу:

— Я предложил моим друзьям остаться на ночь в Лондоне, потому что было уже довольно поздно ехать сюда. Они остановились в «Кларидже». Я уверен, им там будет удобно.

— Да, разумеется, — согласился мистер Темплтон.

— Я послал экипаж на станцию, — продолжал Жерве, — и мистер Шелдон сообщил, они будут здесь в половине первого.

— Рад, что друзья не забывают вас, — сказал полковник. — Вероятно, нам с Харизой лучше вернуться домой.

Хариза приложила неимоверные усилия, чтобы удержаться от вскрика.

Она сама просила отца как можно скорее вернуться домой.

Но теперь здесь Винсент, и он полагается на нее.

Она понимала, что сейчас не имеет права уехать.

Но, прежде чем Хариза успела что-то сказать, Жерве возмутился.

— Как вы можете так говорить? Разумеется, я настаиваю, чтобы вы остались, и хочу, чтобы Хариза познакомилась с моими друзьями. Даже и не помышляйте об отъезде — мы вас не отпустим!

— И я тоже не позволю вам покинуть нас, — нежно пропела мадам Дюба.

Она кокетливо посмотрела на полковника и взяла его под руку.

— Разве вы не видите, топ cher, — ворковала она, — как все мы вас любим и рады вашему обществу больше, чем можно выразить словами?

— Именно это я как раз собирался сказать! — с восторгом подхватил Жерве.

Полковнику ничего не оставалось, как только пробормотать, что он весьма польщен их добротой и тоже с нетерпением ждет приезда гостей.

Экипаж остановился у входа ровно в двенадцать тридцать.

Гости оказались именно такими, какими ожидала их увидеть Хариза.

Сначала из экипажа вышли женщины — такие же элегантные, как мадам Дюба.

В то же время было в них что-то отталкивающее, и они не понравились Харизе с первого взгляда.

Вероятно, подумала она, это оттого, что они — друзья Жерве.

Но интуиция подсказывала ей, вряд ли и у ее мамы они бы вызвали симпатию.

Трое мужчин удивительно напоминали графа.

Все они были одеты вызывающе, как говорится, с форсом, у всех были вкрадчивые манеры, и о том, что все они одной масти, говорил их взгляд, приводивший Харизу в замешательство.

Четвертый мужчина, несомненно, являлся личным капелланом Жерве.

Об этом нетрудно было догадаться по рясе, в которой он предстал перед встречающими.

Когда он снял шляпу, обнаружилось, что на макушке у него лысина, а волосы на висках совсем седые.

Грубое лицо, мешки под глазами и тяжелые складки у рта отвергали саму мысль об одухотворенности и благородстве этого человека.

Во всяком случае, Харизе он показался даже распущенным.

Как того и следовало ожидать, он не стал отказываться от вина и выпил до завтрака три бокала шампанского.

Беседа за столом была весьма остроумной.

Но гости изъяснялись почти одними намеками, поэтому Харизе было нелегко уследить за их мыслью.

Но, безусловно, они все любили Жерве.

Они внимательно его слушали и неизменно соглашались с любыми его предложениями.

Женщины, как и мадам Дюба, флиртовали со всеми представителями сильного пола, включая полковника.

Мужчины наперебой отпускали Харизе утонченные комплименты.

Однако при этом их взгляды резко контрастировали с их словами.

Хариза не могла бы сказать, что означают эти взгляды, — она знала лишь то, что, когда эти люди глядят на нее, ее всю передергивает.

Завтрак был, как обычно, великолепен, и девушка прикидывала, как бы ей стащить немного еды для Винсента.

Разумеется, из гостиной она ничего не могла взять.

Но, когда они вернулись в салон, Хариза заметила большое блюдо сандвичей с паштетом, предлагавшихся к шампанскому, к которым фактически никто и не прикоснулся.

Внезапно ее осенило.

Взяв блюдо, она направилась к двери, выходящей в сад.

— Куда же вы, мадемуазель? — спросил ее один из французов, когда она проходила мимо.

— Кормить птиц, — ответила Хариза. — Я скоро вернусь.

И прежде чем он успел подняться с кресла, дабы составить ей компанию, она выбежала в сад.

Обогнув здание, она вошла в дом с черного хода.

Прислуга уже закончила работу, и Хариза была уверена, что в это время ей никто не встретится.

Она вбежала в свою спальню, торопливо заперла дверь и открыла потайной ход в стене.

За панелью никого не было.

Корзинка, которую она оставила утром, была пуста.

Хариза уже хотела положить туда сандвичи, но тут появился Винсент.

Теперь он совсем не походил на бродягу, как тогда ночью.

Он был тщательно побрит, причесан и вымыт и очень красив в своей собственной одежде.

— Как мой ангел-хранитель провел утро? — спросил он. — И спасибо за завтрак.

— Боюсь, тебе придется обойтись сандвичами с паштетом. И я должна отнести блюдо назад.

— Ты замечательная, — улыбнулся Винсент. — И ты знаешь, как я тебе благодарен.

Складывая сандвичи в корзинку, он заметил:

— Странные люди прибыли сегодня из Парижа!

— Ты видел их?

— Только часть из них, когда они вошли в холл. Потом я скрылся.

— Почему?

— Человек обычно чувствует направленный на него взгляд. Это может вызвать подозрения, — ответил Винсент.

— Да, конечно, ты совершенно прав! — согласилась Хариза. — Но я хотела бы, чтоб ты посмотрел на того ужасного низенького мужчину, которого Жерве называет своим капелланом.

— Своим капелланом? — недоверчиво переспросил Винсент.

— У меня не было времени тебе сообщить, — промолвила Хариза, — но викарий, которого мы все так любим, — я надеюсь, ты его помнишь…

— Конечно, помню! — перебил ее кузен.

— Он очень расстроен, — продолжала Хариза. — Жерве сказал ему, что ежемесячные службы в часовне отменяются, так как у него есть свой собственный капеллан.

— С трудом могу в это поверить, — нахмурился Винсент. — Да, надо будет взглянуть на этого человека.

Хариза кивнула и торопливо объяснила:

— Я должна взять блюдо и возвращаться.

Я сказала, будто собираюсь скормить сандвичи птицам.

Винсент рассмеялся.

— Как бы ты меня ни называла, я тебе все равно очень благодарен! Спасибо, Хариза!