Кроме того, было что-то в лицах, в осанке, в манере себя держать у Сергея и Михаила такое, что даже у столь законченного хама, как Берсентьев, вызывало смешанное с опаской уважение.

Он чуть ли не извинялся за то, что приказал подогнать к месту испытаний свою яхточку от близрасположенной дачи. Да еще с двумя гражданскими: женой и дочкой. Ну уж очень им полюбоваться приспичило, не шпионки же, право слово!

Полундра было нахмурился, но сразу вступать в конфронтацию не захотел. В конце концов, пусть одуревшие от безделья генеральские бабенки полюбуются на то, как он обработает привезенный макетик, отчего нет? Не чертежи ведь, не ТТД он им демонстрировать собрался… Под водой много не увидишь, пусть пялятся на байкальскую гладь сколько влезет. Зато какой отличный психологический козырь на будущее!

Окончательно разрядил положение Михаил, незаметно ткнув Павлова в бок и прошептав ему на ухо:

– Нет, ты гляди, как на тебя младшенькая смотрит! Жаль, не на меня! А оч-чень ничего… Этакий типажик нашей простой сибирячки.

Стоящая на палубе яхты Леночка, словно поняв, что речь зашла о ней, скромненько потупилась, совсем как школьница. Сейчас она выглядела еще моложе своих лет – подросток, да и только. На лице у Леночки совсем не было макияжа, но светло-ореховый загар делал девушку необыкновенно привлекательной. Ее подбородок еще сохранял очаровательную детскую округлость. Однако тесная, в обтяжку майка и такие же шортики демонстрировали весьма недетские формы.

Грех такой очаровашке отказывать, подумал Полундра. Пусть смотрит. Может, и генерал приличным мужиком окажется, чего не бывает? Вон как лихо макетик организовал!

И не только макетик: на РЛС уже было доставлено, как выразился генерал, «скромное угощение с собственной дачки», в количестве, поражающем воображение. Решили после окончания первого этапа испытаний отметить это дело. Действительно, не кашу же из концентратов жевать в компании с унылыми контрактниками и их похмельным командиром-прапорщиком! А тут и на его взвод отличной хавки хватит, и на никифоровских орлов, и еще останется. Не все ж генералам от подчиненных кормиться, можно изредка и наоборот!

Не мог знать Павлов, что все, до последней крошки, «скромное угощение» куплено на деньги отнюдь не генерала Берсентьева, а его толстого китайского «друга» Чжоу Фан Линя.

– Так что ж эта, как ее, капсула, в которой ты, старлей, лежать будешь, – любопытствовал туповатый Берсентьев, – она наглухо закрыта или как?

– Да по-разному, – терпеливо просвещал сухопутного деятеля в лампасах Полундра. – Капсула имеет два режима: один герметический, тогда оператор не может выйти из нее под водой, но зато погружение теоретически возможно до глубины одного километра, и второй режим негерметический – оператор в акваланге, тогда фонарь капсулы выполняет роль обтекателя, возможен выход в воду. Я сегодня оба режима вчерне обкатаю, хотя на серьезную глубину не полезу. Да и нет в Баргузинском заливе серьезных глубин. Начну с двадцати метров, а там посмотрим. Вы на яхте идите во-он к тому островку, это как вершина треугольника будет. А я на «Нерпе» сначала пройду вдоль берега на малой глубине, а затем подойду под водой туда же, к островку. Там донный рельеф любопытный должен быть, между островком и берегом, где развалины рыбоперерабатывающего заводика. Там пусть меня прапор со своей лохани попробует эхолотом нащупать.

– А потом? Что с моим макетом-то? Еле сделать успели!

– А потом я всплыву, выйду на глиссирование и на ваших глазах разнесу этот макетик!

…Как по писаному все вышло, не подвела «Нерпа», да и Полундра в грязь лицом не ударил.

Прапорщик уныло крутил колесико настройки эхолота. Нет! Не брал прибор эхо-сигнал от мини-субмаринки, хоть по-любому должен бы брать: вон как линию дна отлично прописывает! Постарался молодой фруктик в очках, ничего не скажешь, как новенький эхолот заработал. Но… Не берет «Нерпу» луч развертки, прямо хоть убей!

Подвалив после двадцатиминутного безуспешного рыскания к борту яхты, на которой были и генерал со своими женщинами, и очкастый фрукт, и какой-то накачанный мужик с грозно-веселым взглядом, прапорщик крикнул снизу вверх:

– Нету сигнала! Может, она уже уплыла куда, подлодка ваша?

«А может, вовсе утонула», – добавил он про себя.

– О как! – с гордостью сказал Котельников, обращаясь почему-то к Леночке Берсентьевой, с которой не сводил восторженных глаз с того момента, как на яхте оказался. – Не засекает эхолот новейшую разработку российских ученых-оружейников.

Хотя и сам с некоторой тревогой подумал: «А все ли в порядке у Сергея там, внизу?»

Все там было в порядке! Не успел катерок с незадачливым прапорщиком толком отвалить от борта генеральской яхты, как вода метрах в десяти перед ее носом забурлила.

Вырвавшаяся из подводных объятий Байкала «Нерпа» предстала во всей своей грозной красе. Сергей переключил подводное, аккумуляторное энергоснабжение на форсированный надводный движок внутреннего сгорания, взревел на максимальных оборотах мотор, и мини-суденышко словно бы полетело над водой. Под носовой частью «Нерпы» выросли роскошные белые усы разбегающихся волн, за кормой встал кипящий бурун.

А потом, отойдя от яхты и от берега на такое расстояние, что казалась уже чуть заметной точкой между ярко-голубым небом и бирюзовой водой, «Нерпа» резко повернула носом к берегу.

С яхты увидели только кометный хвост огня и услышали скрежещущий свист. Затем на дальней, чуть заметной даже с яхты оконечности мыска что-то с хряском полыхнуло, вверх ударил фонтан земли с ошметками фанеры.

Леночка захлопала в ладоши, Михаил шепотом восторженно матернулся, Тимофей в буквальном смысле слова прыгал от радости.

– А ну, туда скорее! – возбужденно заорал Берсентьев, ощущая себя лордом Нельсоном при Трафальгаре. – Сейчас посмотрим, что там от моей постройки осталось!

Не на что было смотреть. Ничего не осталось, как говорится, «в мелкие дребезги».

– Вот эт-то мощ-ща! – Генеральская душа была потрясена до самых глубин. – А ежели бы здесь настоящий штабной пункт был, а?!

«И ты бы в нем сидел!» – захотелось добавить ехидному Никифорову…

За стол, накрытый в наиболее прилично сохранившемся помещении РЛС, уселись всемером: генерал со своими женщинами, североморцы с примкнувшим к ним Котельниковым да в качестве гостеприимного хозяина совершенно обалдевший от того, что попал в такую компанию, прапорщик. Стол ломился от самой разнообразной снеди, бутыли с настойками, «Ангарской» и легким крымским мускатом для дам призывно поблескивали, ветерок с Байкала нес приятную прохладу…

Настроение у всех присутствующих было замечательным. Первый день испытаний удался на славу! Даже Тимофей позабыл свои утренние похмельные клятвы относительно кефира, хоть, когда сам Берсентьев налил ему первую стопку, попытался было прикрыть посудину ладонью. Но, перехватив несколько удивленный взгляд генеральской дочки, залихватски махнул рукой: дескать, раз пошла такая пьянка, режь последний огурец! Что он, не настоящий мужик?! Вон как «Нерпочка» себя лихо показала, а в ней ведь и его, Котельникова, труд и мысль. Так что… Тем более о «последнем огурце» речь не шла, а шла она об изумительной вяленой маралятине, нежнейшем копченом сале с особыми китайскими специями вроде маринованных побегов бамбука, ароматном, словно только что из духовочки, байкальском омуле. И еще о многом таком, о чем молодой инженер даже не слышал раньше.