Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– От моего Лукаса сойдешь с ума, – пробормотал он и явно попал в точку.
– Вашему мальчику сейчас очень нелегко, – авторитетным тоном заявила Марджори, практически одна вырастившая двух сыновей и дочь.
– К тому же переходный возраст…
– Хотите дам дельный совет?
– Очень хочу, но чуть позже, – заявил Ник, мысленно прикидывая все возможные способы любой ценой уклониться от советов своей секретарши.
– Тогда у вас сейчас совещание. Вы готовы?
– Готов.
«Можно ли по виду человека сразу понять, что он убийца? – думал Ник. – Не видно ли это как-нибудь по его лицу?»
Ник был в таких расстроенных чувствах, что его сейчас не на шутку волновал этот вопрос. На совещании он почти не открывал рта, потому что не мог сосредоточиться. Внезапно он вспомнил, как они с Лаурой и с детьми отдыхали на природе. Они жили в домике в лесу, и однажды в домик заползла змея. Лаура с детьми завизжали и потребовали, чтобы Ник убил проклятую тварь лопатой, но он не стал убивать живое существо. Он объяснил жене и детям, что это неядовитый уж, но они все равно отсылали его за лопатой. Тогда он взял отчаянно извивавшегося ужа рукой и вышвырнул из дверей домика.
«Тогда я не смог убить змею…» – с горечью подумал Ник.
Как только закончилось совещание, он тут же покинул помещение, избегая лишних разговоров.
Вернувшись на свое рабочее место, Ник вышел во внутреннюю сеть «Стрэттона», чтобы узнать приемные часы начальника службы безопасности корпорации Эдди Ринальди. Ник с Эдди не разговаривали с того самого момента, когда тот уехал с трупом в багажнике. Всю субботу и все воскресенье Ник вздрагивал от телефонных звонков, опасаясь, что это может быть Эдди. Однако Эдди не позвонил Нику, а тот не звонил Эдди. Оставалось надеяться на то, что Эдди сумел выполнить задуманное, но теперь Нику было мало простой надежды. Он хотел быть в этом уверен.
Сначала Ник решил написать Эдди по электронной почте о том, что хочет с ним встретиться, но потом передумал. Электронная почта, голосовая почта, сообщения по телефону, – все это улики.
Одри ходила на вскрытия трупов в приказном порядке. Отдел медицинской экспертизы требовал, чтобы при вскрытии присутствовал хотя бы один из детективов, ведущих данное дело. Одри считала, что это глупость, потому что медики и так тщательно записывали все внешние и внутренние особенности трупа и готовы были сообщить детективам любые подробности.
С другой стороны, присутствие детектива на вскрытии могло помочь не упустить из виду то, что могло ускользнуть от внимания медиков. И все равно Одри никак не могла привыкнуть к вскрытиям. Она все время боялась, что ее вырвет, когда начнут резать труп. Впрочем, ее вырвало только в первый раз да и то потому, что резали страшно обгоревшее женское тело.
Однако на вскрытии Одри пугали не только чужие внутренности. Ей было очень неприятно смотреть на бездушные трупы, мало чем отличающиеся от развесного мяса. Именно поэтому Одри и решила пойти расследовать убийства. Кара, понесенная человеком, лишившим тела чужую душу, далеко не всегда примиряла с утратой родных и близких погибшего, но все же вносила хоть какое-то подобие порядка в погрязший в глубоком хаосе мир. К себе на рабочий компьютер Одри приклеила бумажку со словами мало известного непосвященным автора классического труда «Практическое расследование убийств» по имени Верной Геберт.[25]Слова Вернона Геберта звучали так: «Мы выполняем работу Бога на земле». Одри верила в это. Хотя чаще всего работать ей было нелегко, она твердо верила в то, что выполняет на земле Божью работу, к которой относилась очень серьезно и ответственно, отчего на вскрытии ей было не легче.
Одри боком вошла в отделанный белой керамической плиткой морг, пропахший хлоркой, формалином и дезинфицирующими средствами. Ее напарник отправился звонить по телефону и опрашивать свидетелей. Впрочем, Одри сильно сомневалась в том, что Рой Багби будет перетруждать себя расследованием по делу об убийстве «старого пердуна», как он успел окрестить жертву.
Морг и операционная для вскрытия находились в подвале больницы им. Босуэлла. Они скрывались за дверью с надписью «Помещение для патологоанатомов». Здесь все казалось Одри жутким – от слегка наклоненного для стока крови и прочих жидкостей стола из нержавеющей стали, на который клали труп, до пилы для костей на железной полке, зловещего вида банок в железной раковине и подноса для внутренних органов с потемневшей за долгие годы использования трубкой для отвода крови.
Сегодня вскрытие проводил молодой доктор по имени Джордан Мецлер, один из трех медицинских экспертов, выделенных в помощь полиции. Доктор Мецлер был очень хорош собой и знал это. У него были густые темные волнистые волосы, большие карие глаза, прямой нос, полные губы и ослепительная улыбка. Все знали, что долго он в этой должности не пробудет. Он был слишком хорош и для нее, и для Фенвика. Недавно ему предложили работу в одной из известных клиник Бостона. Через несколько месяцев доктору Мецлеру суждено сидеть в каком-нибудь дорогом бостонском ресторане с хорошенькой медсестрой из своей клиники и рассказывать ей о двух годах, проведенных им в забавном мичиганском захолустье.
– А вот и Одри! – воскликнул он и приказал трупу: – Встать! Смирно! Равнение на середину!
– Здравствуйте, доктор Мецлер, – с улыбкой проворковала ему Одри.
Она чувствовала, что нравится Мецлеру. Она понимала это уже хотя бы по тому, как он ей улыбался. Даже после восьми лет совместной жизни с Леоном Одри не растеряла женскую интуицию. Она хорошо понимала мужчин. Иногда ей даже казалось, что она знает их лучше, чем они знают себя. Кроме того, за годы замужней жизни и даже за два последних самых ужасных года Одри не потеряла чувства собственного достоинства. Она знала, что ее привлекательная внешность притягивает мужчин. Конечно, она не считала себя красавицей, но и недооценивать свою внешность ей тоже не приходило в голову. Она следила за собой, всегда пользовалась косметикой и безошибочно подбирала губную помаду под цвет своей кожи. Одри хотелось бы думать, что сохраняет привлекательность благодаря своей глубокой вере, но в церкви ей приходилось сталкиваться с другими верующими женщинами, внешности которых было трудно позавидовать.
– Вы извлекли пули? – спросила она.
– Пока нет. Рентген показал, что их две. Сейчас я их достану… А вы не знаете, кто это?
Одри не могла смотреть на сморщенную кожу трупа и желтовато-коричневые ногти на пальцах его ног. Поэтому, хочешь не хочешь, ей приходилось смотреть на доктора Мецлера, и она даже опасалась, как бы тому не взбрело что-нибудь в голову на ее счет.
– Нет. Но может быть, поможет дактилоскопия.