привлекает взгляд. Людмила с замиранием сердца подходит. Она медлит, продлевает ощущение той загадочности, которая щекоткой отзывается внутри.

«Людмила, могу ли я надеяться, что сегодня вы скрасите мой ужин в ресторане Пискантура? В шесть вечера на втором этаже. Фердинанд»

Ужин

Людмила поднимается по ступеням ресторана, и с каждым шагом внутри растет беспокойство. Ее никогда не приглашали на свидание, а сейчас…

И ведь с ней будет ужинать человек из таинственного ордена, о котором ходят легенды. Поговаривают, что они даже без заклинаний могут читать мысли находящегося рядом человека. Так ли это? Кто знает, но Людмила на всякий случай дала себе зарок думать только о белой обезьяне и о собеседнике. Да, именно так в расстановке приоритетов — о белой обезьяне, а потом уже о собеседнике.

Конечно же она не выдержит под взглядом его зеленых глаз, но все-таки надо постараться. Это первый раз, когда ее пригласили на свидание.

Не на свидание, а на деловой разговор!

Возможно, деловой разговор, но так хочется, чтобы это было именно свидание. Так хочется негромкого разговора под легкую музыку и интимное освещение. Так хочется горячих взглядов и несмелых прикосновений рук. Так хочется просто побыть женщиной…

Верховный инквизитор обещал заглянуть после одиннадцати, когда закончит с делами, так что пять часов есть в запасе. Несомненно, ему донесут об ужине секретаря с помощником, но с другой стороны — она не может отказать одному из инквизиторов высшего ранга…

Ресторан был единственным в приморском городке, и посещать его могли позволить себе только зажиточные горожане. Остальной люд коротал вечера в кафешках и портовых кабаках, где редко какой день обходился без драк и поножовщины. Соскучившиеся по земле матросы «отрывались по полной», когда сходили на берег. Здесь же благопристойность и спокойствие поддерживали два дюжих амбала в рясах. Люди предпочитали не связываться с инквизицией, даже с низшими ее слоями, простыми послушниками.

Пафосность ресторана «Благословенная пища» сквозит не только из позолоченных люстр и мраморных ступеней. Алые портьеры на стенах разбавляются белыми пятнами скатертей, и вроде все приятно радует глаз, но мелкие детали все-таки выдают удаленность от столицы. Вытертые проплешины темного ламината стыдливо прячутся под стульями, между окнами видны дохлые мухи, позолота на перилах местами откололась и обнажает черное нутро.

Однако, даже в таком ресторане вряд ли когда обедали люди с татуировками на щеках. Людмила ощущает, что она одна из первых оскверняет этот храм чревоугодия и обжорства своим присутствием. Немногочисленные посетители замолкают, при ее приближении и презрительно косятся в спину.

Упредительный метрдотель подводит к заказанному столику:

— Желаю вам приятного времяпрепровождения и хорошего аппетита.

Губы улыбаются, а в глазах стоит такой лед, что их можно запросто вынимать и бросать в стакан с виски. Людмила изображает самую приветливую из арсенала своих улыбок. Она научилась улыбаться в ответ…

Фердинанд запаздывает, и Людмила пока что предоставлена сама себе. Пожилая пара у окна недовольно косится на нарушительницу спокойствия, как будто один ее вид нарушает процесс пищеварения. Трое мужчин неподалеку смотрят так, как будто уже сорвали с Людмилы платье, и неторопливо раскладывают на столе, сбросив на пол остатки ужина. Для официантов ее как будто не существует, они неслышными тенями скользят по залу, но к ней никто не подошел.

Меню в кожаном переплете скрывает Людмилу от неприязненных взглядов. Кроме дорогих цен и вычурных названий ассортимент не балует разнообразием. Вареная картошка с маслом и укропом гордо именуется «Булыжники святого Виторана», напоминая о мученике, которого забили камнями жители сожженного города Юсифири. Яичница с колбасой называется «Муки святого Мартимьяна», чьи причандалы язычники… Впрочем, другие названия тоже мало способствуют возникновению аппетита.

— Что-нибудь уже выбрали? Чем можно наполнить желудок в обществе прекрасной дамы? — раздается рядом голос, и сердце Людмилы делает сальто.

Фердинанд!

Он стоит рядом и ослепительно улыбается. Серый деловой костюм сидит настолько безупречно, что кажется второй кожей. Идеальный пробор, волосок к волоску, говорит о том, что он тоже готовился к ужину. Мужчины за соседним столиком тут же склонили головы к тарелкам и теперь делают вид, что остатки мяса — самое важное из всего того, что их интересует в этом бренном мире.

— Мы можем предложить вам свежайшее мясо, а рыба только полчаса назад еще плескалась в море, — вопросительным знаком сгибается материализовавшийся официант. На Людмилу он, как и прежде, не обращает внимания. — Рекомендую вам блюдо от шеф-повара. Это нежнейшая форель, запеченная в…

— Я спросил у спутницы, — ответил Фердинанд спокойным тоном, но холод прозвучавшего металла заставляет официанта побледнеть. — Когда мне нужна будет ваша рекомендация, то вас вызовут.

— Прошу прощения, я… я не хотел… — лепечет официант.

— Почему у моей спутницы на столе нет никакого напитка? Вы позволяете своим гостям умирать от жажды? — взгляд Фердинанда словно пригибает официанта к столу.

Мужчина в черном фартуке выглядит так, как будто сейчас его хватит апоплексический удар.

— Я… Мы…

— Вы не привыкли обслуживать ведьм?

— Фердинанд Сергеевич, не надо, — мягко просит Людмила. — Может, у них было много работы?

Фердинанд окидывает взглядом полупустой зал. Людмила видит, что посетители тут же прячутся в свои тарелки, хотя до этого старательно прислушивались к негромкой беседе на втором этаже. Даже два амбала у входа отворачиваются, словно нашкодившие мальчишки. Инквизитор вздыхает.

— В общем так, вы выслушиваете Людмилу и лезете из кожи вон, чтобы потрафить ее вкусам. И если я почувствую, что вы помочились или плюнули в пищу…

— Что вы, что вы, мы никогда такого не делаем, — горячо заверяет официант, а его щеки заливает алая краска. — Все будет сделано по высшему разряду. Позвольте для аперитива предложить «Виноградники старого монастыря»? За счет заведения, конечно.

Фердинанд кивает и официанта тут же сдувает. Инквизитор садится напротив Людмилы и все мысли о белой обезьяне выскакивают из головы с молниеносной скоростью. Какая может быть обезьяна, если рядом ТАКОЙ мужчина?

Он враг — помни об этом!

— Не надо было так, — с легкой улыбкой произносит Людмила. — Возможно, они и в самом деле забегались.

— Надо, Людмила, — отвечает Фердинанд. — Не подумайте, я вовсе не из тех, кто срывает зло на нижестоящих. Перед тем, как пригласить вас сюда, я навел кое- какие справки и это была необходимая мера предосторожности, чтобы нас хорошо обслужили и не надоедали советами. Сами знаете, что чем лучше ресторан — тем хуже официанты.

Людмила слушает тембр его голоса, который так неуловимо вплетается в звуки негромкой музыки, и чувствует, как внутри теплеет. Мозг настойчиво выдает ощущение, будто она встретила давнюю любовь