Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кира открыла глаза. Простыня, которой они с Павлом укрывались, была мокрой. Волосы слиплись. Холодный липкий пот заливал глаза. Кира поёжилась, несмотря на жару, её морозило. Она осторожно поднялась с постели и ушла в душ, чтобы смыть с себя этот липкий сон. Стоя под горячими потоками воды, пыталась согреться и отогнать от себя дурные мысли. Кажется, она только что действительно побывала под холодным дождём в центре бури, в центре битвы. Сон не отпускал, обволакивая её. Она до сих пор чувствовала каждую каплю холодной воды у себя на коже. Сквозь шум воды Кира услышала шаги. Павел шёл к ней в душ. Она подставила лицо воде, стараясь и ни о чём не думать.
— Найдётся местечко? — спросил он, заходя в душ.
Он положил ладони ей на живот и прижал к себе.
— Боже, ты вся ледяная, — удивился он и стал растирать её плечи, сильнее прижимая к себе.
Кира повернулась к нему и томно посмотрела, распахивая глаза.
— Так согрей меня, — прошептала она.
— Что происходит?
— Не сейчас, — она припала губами к его груди.
Странное чувство разлилось по её телу, каждая клеточка наполнилась электричеством и желанием. Павел подхватил её под бедра, приподнял и прижал к стене…
Не существовало ничего. По венам растекалось живое пламя. Оно обжигало изнутри, но застывало перед ледяным холодом кожи. Ладони Павла были так же горячи, как кровь Киры, они обжигали, как и всё его тело, прижатое к ней, находившееся в ней, проходя электрическими импульсами, застывая на кончиках её пальцев. Нервные окончания в животе завязались в тугой клубок, отражаясь сладкой болью. Через несколько мгновений она вскрикнула и, распахнув глаза, увидела чёрно-белый мир. Мир утратил краски и звуки, как старое немое кино. Она видела. Видела… По ванной комнате заскользили тени. Через комнату прошла Старшая Видящая, она держала в руках свёрток, свёрток плакал. Ребёнок? Старшая была моложе, намного моложе, чем теперь, но узнавалась легко. Она прошла и положила сверток на стол. Из тьмы к свёртку потянулась костлявая рука, обтянутая серой кожей, тонкие пальцы отодвинули ткань, скрывающую дитя. Рука резко отдёрнулась. Утробный булькающий голос зазвучал у неё в голове: «Пока это лишь дитя. Но она станет самой сильной среди вас. Её взору открыты будущее и прошлое. Когда-нибудь это станет опасно. Когда это случится, убейте». Картина исчезла. Растворилась дымкой. Кира перевела пустой взгляд на Павла. Среди чёрно-белых картин сам он был чёрно-белым, лишь глаза… Тонкий сияющий золотой обруч вокруг радужки сиял нежным завораживающим светом. Кира прильнула к Павлу, впиваясь поцелуем в его губы, и через мгновение оказалась наполнена до краев. Огонь хлынул из её тела, обжёг кожу, и она наконец-то согрелась. Права была мама… Ох как права.
Они вышли из душа, неспешно позавтракали и вышли на прогулку.
— Может, расскажешь, что ты видела?
— Сначала сон, — отозвалась она. — Я летала на Золотом Драконе, а потом он уничтожил другого Дракона и его всадника, при этом оба они были живыми мертвецами. Я не знаю, что это было, может быть, я слишком много думала об этом, вот и увидела. Но всё было так реально. Всё время лил ледяной дождь. Мне было жутко холодно и страшно. А потом, — Кира слегка смутилась, — в душе, я увидела Старшую. Только она была моложе, намного моложе. Словно из прошлого. А мы ведь видим только будущее. И у неё был младенец в руках. Она принесла его откуда-то. А потом эта рука. Она была странная, словно кости обтянуты кожей, а мышцы давно высохли или их просто удалили. И это существо, я уверена, что голос принадлежал ему, сказало, что этому ребёнку открыты и прошлое, и будущее и что это опасно для них. Как только станет слишком опасно, ребёнка надо убить.
— Думаешь, ты видела прошлое?
— Либо так, либо я сошла с ума, — ответила Кира.
— Есть над чем подумать. А ещё костлявая рука, живые мертвецы, Драконы…
— И ты…
— Что я?
— У тебя радужку глаз опоясывают тонкие золотые кольца, — ответила Кира. — У них такое ласковое сияние.
— И когда ты это видела? — Павел недоверчиво поднял бровь.
— Когда… — Кира шумно вдохнула и засмеялась.
Павел всё понял и тоже засмеялся.
— Идём, — сказал он, привлекая её к себе. — Пора на встречу.
Встреча была назначена в кафе в другой части города. Безопасность прежде всего. Их ожидала блёклая блондинка, такая, какими бывают люди, которые легко смешиваются с толпой. Она была настолько обычной, что Кира пребывала в замешательстве: обычно женщины украшают себя, используют косметику, чтобы выделяться, казаться привлекательными. Она же была этакой невидимкой. На таких не смотрят, не обращают внимания, а значит, не запоминают. Кира знала, она ведь когда-то сама была такой, очень-очень давно, теперь казалось, что в другой жизни. Она потянулась к девушке мысленным взором и… Её отбросило назад, словно невидимая стена, на которую натыкаешься, не видя, куда идёшь. Кира вздрогнула, как от удара. Она и забыла это липкое ощущение, которое она испытала, когда её отбросила защита Павла. Что это за защита? Может, в Ордене все так защищаются от Видящих? Она так и не спросила. А надо бы.
— Ну и вид у тебя, — фыркнул Павел вместо приветствия.
Значит, девушка выглядела так не всегда, и Кира правильно оценила её вид как конспирацию и способ смешаться с толпой. Хотя бледнокожая девушка среди загорелых мулаток определённо выделялась, поэтому это было самонадеянно.
— И тебе привет, — ядовито отозвалась девушка и смерила жену Павла оценивающим взглядом. Кира поняла, что она почувствовала, как её попытались просканировать.
— Кира, познакомься это Маша, Маша, это моя жена Кира, — представил Павел.
— Угу, — буркнула Маша. — Сядете вы уже или нет?
Павел и Кира сели.