Еще две БПМ стояли неподалеку, к одной из них медленно продвигалась фигура в бронескафандре.

– Родька? Как слышишь меня?

– Отчетливо. Только голова кружится. И никак не согреться.

– Ты не кисни. СиМБ[5]справится! Жду телеметрию, понял?

– Угу… – Родион так и не признал сухих лаконичных, полных технических терминов фраз, принятых у военных специалистов. Ничто не повлияло на него, даже имплантация.

– БПМ-1, вызываю убежище, – Егор приступил к проверке подсистем.

– Рад слышать тебя, сынок! – ответ Малехова немного согрел душу. – Докладывай!

«Сейчас все население бункера собралось подле тактического комплекса. Ловят каждое мое слово».

Егор испытал острое, не поддающееся описанию чувство.

Все офицеры корпоративных сил безопасности, входившие в штатный экипаж колониального транспорта «Прометей», либо погибли, либо пропали без вести. Среди инженеров и ученых нашлось бы немало специалистов, способных управлять планетарными машинами, но справиться с боевой задачей, вырвать победу можем только мы…

Мысли путались. Сознание вновь раздваивалось, но теперь уже не под влиянием хондийского нерва.

Сколько ударов способна выдержать человеческая психика?

Егор закрыл глаза, переживая момент перерождения, чувствуя, как мысли смешиваются с отчетами подсистем. Кибернетическое ядро боевой планетарной машины установило постоянную связь с пилотом на уровне прямого нейросенсорного контакта, и теперь информационный пресс грозил смять рассудок…

Прошлый опыт, связанный с ремонтом и эксплуатацией простейших аграрных механизмов, не помогал. Навыки ручного управления сервами не шли ни в какое сравнение с невероятными возможностями интерфейса мысленных команд!..

Малехов терпеливо ждал, пока Бестужев адаптируется, не пытался вмешаться, ободрить или подстегнуть его.

Первая информационная волна схлынула. Егор сосредоточился на восприятии окружающего пространства. Нагрузка на разум стала значительно меньше.

Он осторожно открыл глаза.

– Бестужев на связи. Докладываю, реактивация БПМ-1 успешна! Завершен тест ядра кибернетической системы и силовой установки! БСК[6]включился без сбоев, антиграв работает!

– Молодец! Опиши, что видишь?

– Уровень ангаров полностью затоплен. Установлена связь с сегментами антигравитационной грузовой платформы, – ощущения по-прежнему смешивались, на вопрос «что видишь?» Егор не смог бы дать однозначного, исчерпывающего ответа. Мрак истаял, вода больше не служила помехой, он воспринимал не только детали интерьеров огромного помещения, но и его техническое наполнение: медленно разгорались энергоматрицы механизмов, БПМ-2 источала неяркое сияние, водородный двигатель планетарной машины уже заработал, а через мгновенье тонкая визуализированная сознанием нить соединила две кибернетические системы, два рассудка.

– Егор, я на борту! Принимаешь телеметрию?

– Да!

– Бестужев, я задал вопрос. Не отвлекайся! Что с сегментами грузовой платформы? – вновь напомнил о себе Малехов.

– Отклик получен от четырех устройств из пяти.

– Плохо! Стыковка четырех сегментов не даст нужной мощности и аэродинамики! Приготовься, я направляю к тебе группу техников!

– Принял, – Егор мысленно разделил каналы связи, вызвал Родиона:

– У?

– Осваиваешься?

– Понемногу. Я же тренировался на симуляторах, помнишь?

– Нет, но не важно. Справишься с управлением?

– Угу. Егор, у меня сомнения насчет Юргена.

– Ты же говорил: хороший пилот!

– Все так. Но он шарахается от своей тени! Может, все же потребуем, чтобы Пашка пошел с нами?

– Нет.

– Егор, этот Юрген в обморок упадет, как только увидит хонди! Отвечаю!

– У тебя было время на решение всех вопросов! Теперь менять состав групп некогда!

– Ладно, не злись! Я же не о себе беспокоюсь! Нам платформу прикрывать, не забыл? Второй попытки не будет!

– Если Юрген сдрейфит, перехвачу управление его машиной! – запальчиво отрезал Бестужев. – Все, мне некогда! – он заметил силуэт человека, медленно плывущего вдоль троса, включил прожектор, движением луча указал направление на шлюз третьей БПМ.

* * *

Время текло медленно. Десантные группы уже разместились в отсеках планетарных машин. Для участия в операции Малехов отобрал пятнадцать лучших специалистов, знакомых с технологиями хонди. В их число, к удивлению Егора, попал и Щедрин.

«Я бы его оставил в бункере», – он наблюдал, как четверо техников, облаченных в бронескафандры, медленно перемещают неисправный сегмент антигравитационной платформы к боксу БПМ-3.

– Юрген?

– На связи, – без особого энтузиазма откликнулся тот.

– Докладывай!

– Все системы в норме, – вялый, апатичный ответ только разозлил Егора.

– Вооружение проверил?

– Я же сказал: все работает! Только не пойму зачем? Наверху – всемирный потоп. Наш враг – погода.

– Много болтаешь!

– Слушай, я в добровольцы не рвался! – не выдержав, огрызнулся Юрген. – БПМ водить умею, что тебе еще от меня надо?

Егор побагровел от злости.

Вот урод! Прав Родька, в бою от него толка не будет.

– Ты должен выполнять мои приказы!

– Понял. Командуй, не стесняйся. Наверху посмотрим, кто выживет, а кто нет.

Егор скрипнул зубами. Хотелось ответить резко, наорать, вспылить, но толку, если этот долговязый технарь ни разу не видел крови?

– Думаешь, будет бой? – вдруг бесцветно поинтересовался Юрген. Коммуникатор передал не только слова, но и его частое, прерывистое дыхание.

«Трусит».

Злоба мгновенно схлынула. Егор вдруг остро вспомнил себя. Мальчишку, мечтавшего о путешествиях, приключениях, исследовании бескрайних ледников Пандоры. Вспомнил, как мутант стоял на крыльце школы, на улице стая тварей рвала серва, а он оцепенел, впал в ступор, обвешанный оружием, но беспомощный, раздавленный, ни на что не годный.

Нужно что-то ответить, как-то ободрить парня, но слов Егор не нашел. Свою ненависть через коммуникатор не передашь. А без нее лицом к лицу с чужими не выжить.

Неловкую паузу нарушил вызов на общем канале связи:

– Отремонтировать сегмент не смогли. Под водой нельзя нарушать герметизацию. Крепим его к корме БПМ-3. Разберемся наверху.