— Великолепно! — воскликнул Джек, удовлетворенно вздохнул и потер себя по плоскому животу. — В таких обстоятельствах начинаешь ценить даже рыбные чипсы, правда?

— Конечно, правда.

— Думаю, сегодня нам не придется рыбачить, а?

— Как хочешь. Лично мне хватит пяти яблок, литра воды, всех этих шоколадок и чипсов.

— Отлично. — Он впился зубами в еще одно яблоко, но вдруг остановился и сказал: — А теперь я собираюсь почистить зубы по-настоящему и принять ванну.

Дэнни кивнула.

— Потом устрою ванну тебе и суну нас обоих в постель.

Дэнни оторвалась от чипсов и подняла на него смущенный взгляд.

— Ха, я ведь твой должник, — со смехом продолжал он. — Я должен тебе за еду, за чтение моего сценария, за вдохновение и за советы.

Внезапно Дэнни почувствовала, что не помнит ни строчки из этого пресловутого сценария. В голове звучала лишь одна фраза: «Суну нас обоих в постель».

— Ну… Мне хотелось помочь тебе… И не могла же я дать тебе умереть от голода.

Улыбка Джека погасла. Он посмотрел на Дэнни долгим взглядом, медленно кивнул, потом опустил глаза на свое яблоко.

— Это надо расценивать как твое «нет»? — Он не отводил глаз от лица Дэнни. На этот раз его голос звучал серьезно, и он ждал ответа.

Дэнни с усилием сглотнула. Никогда в жизни мужчины не смотрели на нее так, как сейчас смотрел Джек. Никто еще не ждал от нее ответа и даже не задавал вопроса. Дэнни чувствовала, как ее щеки, лоб, шея и даже грудь заливаются краской. Но Джек, казалось, ни на что не обращал внимания, продолжая смотреть на Дэнни. В нем горело прежнее желание. Секунды бежали, его взгляд становился как будто мягче, в нем читались странное понимание и нежность. Но Джек продолжал молчать и ждать ответа.

Дэнни прочистила горло. Во внезапно наступившей лесной тишине это прозвучало ужасно громко.

— Ну, я… — начала наконец Дэнни и снова замолчала, чтобы еще раз прочистить горло. — То есть, видишь ли… На самом деле я имею в виду… Ну… я…

Джек кивнул, остановив ее бормотание.

— Итак, я до сих пор не услышал никакого «нет», а я слушал очень внимательно.

На лице Дэнни расплылась неуверенная улыбка, но Джек, казалось, ничего не заметил и продолжал негромко и очень серьезно:

— Дэнни, я хочу тебя. Господи, как я тебя хочу! Но я не желаю заставлять тебя. Если тебе не хочется…

— Я этого не говорила!

Он медленно кивнул.

— А что ты тогда говорила?

За спиной Дэнни щебетала птичка, призывая своего супруга. Справа шуршали листья и травы — там пробирался какой-то зверек. Если прислушаться, то в отдалении можно уловить, как шумит Джеков ручей — так он его окрестил, а свою рыбину назвал Хови, или как там еще? И он всегда следил, чтобы ей, Дэнни, досталось больше половины. Он беспокоился, когда она уходила в лес, и ждал ее возвращения. Взбивал постель из сосновых веток, чтобы ей мягче было спать. Он делал для нее больше любого другого мужчины, словно чувствовал, что она нуждается в защите, будто понимал — она вовсе не каменная. Она ведь действительно была не каменная, а потому ответила:

— Да.

Конечно, здесь не «Хилтон» и даже не обычный мотель, но Джеку казалось, он никогда не видел ничего прекраснее, чем окружающий их лес, где он будет праздновать ответ Дэнни. Ее страсть к нему.

Джек растянул губы в счастливой дурацкой улыбке и, протянув Дэнни руку, помог ей подняться, затем притянул к себе.

— Дэнни, Дэнни, ты такая красавица! Я не могу тобой налюбоваться.

— У тебя закоптились очки. — Она смущенно хохотнула.

— Радость моя, я же не слепой, разве я не вижу, что держу в руках! Неужели никто не говорил тебе, что ты потрясающая красавица?

— Нет.

Она так быстро ответила, что Джек было рассмеялся, но тотчас заметил обиду в ее глазах.

— Я не над тобой смеюсь. Я имею в виду, что другие мужики просто слепые. Придурки, черт подери! Точно тебе говорю. Ты — самая красивая женщина, какую я только видел. Господи, да ты просто богиня!

— Джек, во мне росту пять футов, десять дюймов. — Как будто это что-то объясняло.

— Точно, — ухмыльнулся он. — Отличный рост.

Дэнни удивилась.

— И грудь у меня небольшая. К тому же я слишком тонкая.

— Ты что, шутишь? Да ты — само совершенство.

— Джек, может, у тебя лихорадка? Ты что, пил воду из ручья? Я же тебе говорила…

Но он не дал ей закончить фразу, накрыв ее губы своими. Он целовал Дэнни Спринг так, как не целовал ни одну женщину — с преклонением, страстью, уважением и бесконечной нежностью.

Она сама не знает, как прекрасна, и абсолютно не осознает своего совершенства. Господи! Что случилось с этими рейнджерами? Где были их глаза? Неужели никто из местных парней ее не обхаживал?

Нет, он вовсе не хотел, чтобы кто-то ее обхаживал. Эта леди была нужна ему самому. Он обнял ее и крепко держал, пока длился этот бесконечный, но все же слишком короткий поцелуй.

— Хорошо? — спросил Джек.

— О да, — едва слышно пробормотала Дэнни. — Этот поцелуй на десять баллов.

— Только на десять? — Джек нахмурился и заговорил голосом Конана-варвара: — Ты за это ответишь, женщина! — Он наклонился, забросил Дэнни себе на плечо и сделал пару шагов, ощущая, как заныли мышцы.

— Джек, я умею ходить, — пыталась остановить его Дэнни.

Он шутливо шлепнул ее по ягодицам.

— Не на моей вершине.

— Ты и ее захватил?

— Пока, малышка, я ничего не захватил. Но захвачу непременно. Bay! — И он бросился по тропе вниз, но Дэнни крикнула, что надо взять мыло, и пришлось вернуться. Когда мыло оказалось у нее в кулаке, Джек снова ступил на тропу, но тут дали о себе знать синяки, и он сбавил темп.

Дэнни все хохотала, но потом вдруг крикнула:

— Джек, смотри налево!

Джек застыл как вкопанный и чуть не уронил Дэнни. Тяжело дыша, он снова водрузил ее на плечо и спросил:

— В чем дело? Ядовитый плющ? Змея? Скунс? Ты уронила мыло?

— Нет-нет. К ручью налево.

— Я сам знаю, женщина!

Дэнни засмеялась, просунула руки за пояс его джинсов и трусов, прямиком к голым ягодицам.

В изумлении Джек сделал еще несколько шагов на полусогнутых ногах и чуть не застонал:

— Радость моя, подожди, пока мы доберемся до ручья. Я хочу умереть именно там с улыбкой на устах.

— Прости. — И она вытащила ладони.

Джек ускорил шаг, и наконец они оказались у воды. Как только Дэнни спустилась на землю, Джек притянул ее к себе, поцеловал жесткими губами и, вздохнув, показал на ее косу.