— Я в ваших руках, — Гаррисон пожал плечами.

— А сам-то ты как считаешь? То есть, я имею в виду, если ты настроен отрицательно...

— Нет, я настроен положительно. Чутко.

— Хорошо!

Это было в два сорок пять дня. В половине одиннадцатого вечера они покинули лабораторию. К тому времени Гаррисон чувствовал себя потрясенным. Шредер ликовал. И оба падали с ног от усталости.

Но они заключили соглашение.

* * *

Через час Гаррисон пришел в бар. Несмотря на поздний час он чувствовал необходимость выпить. Шредер разрешил ему пользоваться баром в любое время. Вилли Кених был там, смешивая напитки для Вики. Она уже выпила несколько порций, но была совершенно трезвой. Вики сидела на табурете около стойки бара. Гаррисон, как только вошел в комнату, сразу определил место, где сидит Вики, — по ее духам. Двое из охранников Шредера сидели за столиком в углу, играли в карты и пили шнапс. Признаков присутствия самого Шредера не было.

Гаррисон нашел табурет около Вики и сел. Он взял ее руку.

— Привет, — тихо сказал он, — я рад, что ты здесь. — Он хотел добавить: я ив мог уснуть и боялся, что ты уже спишь, — мне не хотелось бы будить тебя...

Возможно, она поняла, потому что сжала его руку, и он почувствовал тепло ее улыбки.

— Я загадала на монетку: решка — пойду спать, орел — пойду в бар. Выпала решка.

— Так почему же ты здесь?

— Мне пришлось бросать монетку пять раз! Нет, а если серьезно, я подумала, что ты тоже можешь прийти выпить перед...

В дальнем углу один из охранников грубо захохотал и хлопнул по столу рукой, другой глухо выругался. По-видимому, это относилось к их карточной игре.

Кених почувствовал, что между двумя молодыми у стойки бара возникла определенная атмосфера. Он ничего не знал об их связи, но чувствовал, что что-то между ними происходит. Непонятная грусть и страстное стремление друг к другу, но не по принуждению. Это было время для личной жизни. Он резко указал рукой в сторону углового столика.

— Вон! — произнес он грубым, как наждачная бумага, голосом. — Поздно.

Недовольно ворча, те двое поднялись на ноги и подошли к стойке бара.

— Если вы не возражаете, — сказал один из них по-немецки, — мы возьмем с собой бутылку.

— Я возражаю, — тихо произнес Вилли. — Вон отсюда!

— Нет, подождите... — начал второй охранник.

Кених заворчал и начал выходить из-за стойки.

— Пусть забирают свою бутылку, — быстро сказала Вики. — Я оплачу.

Кених замолчал, пожал плечами.

— Как хотите, фройлен.

Он передал им бутылку, и двое мужчин вышли. Теперь они вели себя тихо и спокойно.

— Хорошо, — кивнул Кених с добродушной улыбкой. — Мне надо отойти. Вы меня извините? У меня кое-какие дела, позже я приду и приберу здесь.

— Вилли, пожалуйста, не уходи, — сказал Гаррисон. — Видишь ли, я очень надеялся найти здесь тебя: хотел спросить кое-о-чем.

Это, казалось, расстроило Кениха.

— Об экстрасенсорном здании? Я почти ничего не знаю об этом месте.

— Вилли, ты должен понять, — я слепой. Слепой по-настоящему. И мне приходится на веру принимать слова Томаса по поводу того, что там происходило...

— Ричард... — Кених опустил слово “сэр”, его голос звучал натянуто, — нельзя говорить об этом здании в присутствии.., даже в присутствии...

— Я собираюсь наверх, — сдержано сказала Вики. — Мне уже достаточно. В мои планы не входило напиваться.

Она положила руку на колено Гаррисона, слегка сжала его, встала с табурета и ушла.

— Послушай, — продолжал Гаррисон, когда она вышла, — думаю, ты любишь своего полковника. Я знаю его очень немного, но могу понять и не виню тебя. Я завидую тебе, что ты так, близко знал его все эти годы. Он очень странный, но чудесный человек. Однако.., я не мог видеть результаты того, что мы делали там. Я чувствовал, что он говорит мне правду, но.

— Если Томас что-то сказал, значит так оно и есть, — прервал его Кених. — Меня он тоже тестировал, хотя и получил средние результаты. Он очень тщательно проводит такие тесты, а машины сами записывают результаты. Какой смысл обманывать, если машины тебя сразу разоблачат?

— Да, наверное, ты прав, но я бы так не беспокоился, если бы он обманывал себя, а не меня.

— Но как ты не понимаешь? Это же одно и то же! Он видит свое будущее связанным с тобой. Я видел его вчера. Он рассказал, что заключил с тобой соглашение. В таких вопросах как этот и в деловых вопросах он абсолютно честен. Зачем ему разваливать такое дело? А почему к тебе в душу закрались такие сомнения?

— Ты что-нибудь знаешь о реинкарнации?

— Конечно. Он же доверяет мне.

— И ты веришь...

— Да, я верю, что ему это удастся. Поэтому, когда он умрет, я должен остаться с тобой.

— Но, по нашим гороскопам Шенка...

— Я и об этом тоже знаю. Восемь лет, да. А кто будет заботиться о тебе все эти восемь лет?

— Господи! — лицо Гаррисона побледнело и стало сердитым. — Я должен научиться сам заботиться о себе!

— О, тебе надо научиться гораздо большему, Ричард. Очень многому. А кто будет учить тебя? Позволь тебя заверить, Томас Шредер не собирается возвращаться ни как бедняк, ни как слабак. И вообще, что ты теряешь? Если ему не удастся, то ты ничего не теряешь. А если ему удастся... — Гаррисон почувствовал, как тот пожал плечами. — В любом случае, ты только выигрываешь. К тому же, соглашение заключено...

Они выпили и некоторое время сидели молча.

— Те тесты, странные они! — наконец произнес Гаррисон.

— Я тоже об этом думал, — сказал Кених, — но знаешь, я ведь не силен в этом. А Томас — напротив...

— ..исключителен, — закончил Гаррисон. — И тем не менее, он сказал, что я заставил его почувствовать себя новичком.

Эта фраза произвела на Кениха большое впечатление, — Но это же очень хорошо! Какие тесты ты прошел?

— Почти все.

— За один день? Это невероятно. Расскажи мне о них.

— Я заставил точный килограмм свинца в течение трех четвертей секунды весить на одну десятую грамма меньше. Я левитировал, или телепортировал, три капли воды из полного стакана в пустой. Я заставил вращаться крошечный пропеллер в вакуумном контейнере. Все это ерунда. Руками я мог сделать то же самое и пятьдесят других заданий за несколько минут, почти не думая. То есть, я спрашиваю: чего я достиг? Я изменяю веши более эффективно, просто поднося стакан к губам и выпивая его! И что я получил в результате всего этого? Головную боль! Я мог бы получить ее напившись, и этот путь был бы гораздо более приятным.