Командир вздохнул, вспомнив бледное лицо старшего лейтенанта, его окровавленную руку, замотанную бинтами. Каких ребят приходится терять! Ведь Брянцеву, настоящему профессионалу, понадобились доли секунды на то, чтобы понять угрозу и принять единственное правильное решение. Андрею чуть-чуть не хватило времени. Он не успел выдернуть свою руку и оставить гранату под пленником, до последнего сжимал его кисть своей.

Могло все обойтись, но, увы, запалы у гранат срабатывают не с одинаковой скоростью. По формуляру время горения замедлителя запала УЗРГМ составляет 3,2–4,2 секунды. Может, этой вот малости Андрею и не хватило. Тут уж никак не угадать.

– Ну и как он? – Котов смерил паренька взглядом.

– Охрана говорит, что все это время сидел у стены, уткнувшись носом в колени.

– Переживает. Или боится?

– Мне кажется, что он в какой-то прострации, – ответил переводчик. – Я не пытался с ним разговаривать без вашего приказа, но у меня такое ощущение, что мальчонка уже смирился со своей участью и готов ко всему, даже к смерти. Забитый он какой-то.

– Да, вид у него, конечно, не гвардейский, – заявил Котов и покачал головой, рассматривая пленника.

Камуфляж на пареньке был американский, это капитан определил сразу. А вот подходящего размера для этой щуплой фигуры у боевиков, видимо, не нашлось. Комплект был ушит грубо, неумело. Даже после этого он все равно висел на пареньке как на вешалке.

Хотя в этом человечке чувствовалась сила. Может быть, он из простых, привык к физическому труду? Руки вообще-то натруженные. Таких людей часто называют жилистыми.

Но это физически, а морально? Насколько силен его дух? Ведь он пришел с Железным Фарахом.

– Спроси его, как он попал в ряды боевиков, – велел Котов Зимину.

Лейтенант тут же заговорил по-арабски, причем с интонациями, которые Котову понравились. Научился Зимин вести себя с террористами. Спрашивал он сейчас слишком уж спокойно, с ленивыми интонациями, настолько снисходительно, что парень запросто мог подумать, что все это – чистая формальность. Перед расстрелом, например.

Котов усмехнулся. Если такая мысль сразу пришла в голову ему, то этому пареньку, пребывающему в сумеречном состоянии, и подавно.

– Говорит, что дома у него два брата и четыре сестры, которых надо кормить. Они рано остались без родителей. Он старший в семье. Просит не убивать.

– Да? – удивился Котов. – А он не знал, что на войне убивают? Или ему можно, а нам нельзя?

– Парень говорит, что теперь не война, что он пленный и не опасен для нас.

– Неужели? Как же я мог об этом забыть-то? А ты ему напомни, сколько голов отрезали заложникам его приятели. Ролики с записями казней они присылали на все крупнейшие телевизионные каналы Европы! Мать их!.. Убивали перед камерой журналистов, иностранных инженеров!

Зимин стал переводить, и паренек сразу побледнел. Котов пожалел, что они с переводчиком взяли такой тон. Парень перепугается до дрожи в коленках и начнет сознаваться во всем, даже в том, чего и не знает. Вранья им от него совсем не надо.

Капитан сделал Зимину знак, чтобы тот не давил на пленника. Он велел лейтенанту предложить пареньку рассказать о своей семье, родителях, доме.

Парня звали Ахмад. Ему недавно исполнилось двадцать два года. Он был этническим туркоманом родом из провинции Латакия. Отец его ловил рыбу и не вернулся с моря. Мать умерла во время родов. Один из друзей отца помог семье. Ахмад с сестрами и братьями перебрался в Халеб и устроился в магазин. Что-то там пошло не так. Кто-то проворовался, а вину повесили на Ахмада. Но тут нашелся один очень добрый человек, который пообещал спасти парня от беды и даже помочь заработать денег.

Вот так Ахмад и оказался в рядах боевиков, хотя всегда сторонился своих собратьев, воюющих с законным правительством Сирии. У него просто не было выбора. Как и у многих других.

– Как же сейчас живут твои сестры и братья? – осведомился Котов. – Что они будут делать, если тебя убьют?

– Мне дали денег. Они пока не будут нуждаться. Им помогут, если со мной что-то случится. А потом, когда вернусь, у меня будет возможность купить магазин.

Котов покачал головой. В голосе этого парня не было уверенности. Скорее его наполнял страх за то, что все случится совсем не так. Он не вернется домой, и никто не поможет его семье.

– Пусть перечислит имена своих братьев и сестер, – слишком резко сказал переводчику Котов.

Зимин понял тон командира и перевел парню его слова. Ахмад вздрогнул, его глаза заметались по комнате.

Он несколько раз открыл и закрыл рот, а потом наконец-то выдавил из себя слова, совсем неуместные в данной ситуации:

– А зачем вам? Почему вы спрашиваете?

Котов поднялся из-за стола, засунул руки в карманы и прошелся по комнате.

Поймав вопрошающий взгляд Зимина, он одними губами сказал ему:

– Дальше сам. Играй добренького. – Капитан отошел к своему столу, демонстративно стал складывать в стопку бумаги, папки, потом поднял голову, брезгливо посмотрел на пленника и громко проговорил: – Возьми парней, выведите его на пустырь и шлепните! Нам возиться с ним некогда. – Котов взял в охапку все папки и вышел из комнаты.

Пленный заволновался, закрутил головой. По интонации командира русских он понял, что тот отдал какой-то приказ. Видимо, касающийся лично его.

– Вставай, – велел Зимин и сделал суровое и немного скорбное лицо.

Он как будто получил сейчас очень неприятный приказ.

– Что он сказал? – хрипло спросил Ахмад, продолжая сидеть.

– Вставай! – Зимин повысил голос и добавил в него угрюмости. – У меня нет времени.

– Что он приказал? – Голос паренька сорвался и перешел на фальцет.

– Он приказал тебя расстрелять, – дернув плечом, сообщил Зимин и отвел глаза. – Нам некогда с тобой возиться. Ты не представляешь ценности.

– Нет, – прошептал побелевшими губами Ахмад. – Он не мог…

– Вставай!

– Он не мог такого приказать, господин офицер! Я вам все расскажу, хотя вы и не спрашивали меня.

– Расскажешь, где и как тебя готовили?

– Да. – Ахмад так энергично замотал головой, что Зимин заволновался, как бы не пострадали шейные позвонки парня.

– Про Фараха расскажешь?

– Расскажу! Он страшный человек, жестокий, но он теперь мертв. Я должен остаться живым, понимаете, просто обязан!

Зимин вздохнул, задумчиво покачался с носка на пятки, потом неторопливо пододвинул стул и сел напротив пленного. Переводчик старательно делал задумчивое лицо, на котором читались нотки сомнений. Он как бы прикидывал, стоит ли возиться с этим малым.

– А подробнее изложить можешь? – Голос полковника Сидорина звучал в трубке аппарата спутниковой связи со странными нотками неудовольствия, которых Котов не мог понять.