боевых действий, о будущей судьбе которых у А. Гитлера еще не было четкого представления или которые имели стратегическое значение (Салоники, Крит, острова Эгейского моря и пр.). Теоретически предполагалось, что со временем все военные администрации станут гражданскими, однако в ряде случае этому противились армейские начальники. Например, Бельгия до конца войны управлялась немецкими военными чиновниками, а соседние Нидерланды — гражданскими. На захваченных территориях Советского Союза немцы организовали два рейхскомиссариата — «Украина» и «Остланд», включавший в себя территории Литвы, Латвии, Эстонии и Белоруссии. Оба подчинялись рейхсминистру (А. Розенберг) по оккупированным восточным территориям. Однако глава «Украины» Э. Кох часто пренебрегал А. Розенбергом и обращался напрямую к фюреру. Остальные территории оккупированного СССР находились под управлением сухопутных войск.

Многообразие форм управления и параллельное сосуществование различных имперских контролирующих инстанций приводило к бесконечным столкновениям между ведомствами. Недостатка в экспертах, «знающих», что нужно делать в оккупированных регионах, в Берлине не было. В коридорах власти постоянно шла словесная «война меморандумов» и все недовольные обращались к фюреру как к последней инстанции. Подобные распри А. Гитлеру даже нравились, но каждый раз, когда надо было делать выбор, он склонялся к полицейским методам, полагая, что любые уступки в вопросах смягчения режима, — это проявление слабости. Поэтому не случайно, чем дольше сохранялся оккупационный режим, тем больше властных полномочий получали службы полиции и СС. Этот процесс резко ускорился после покушения на Р. Гейдриха.

Типология оккупационных режимов не должна затушевывать ключевого факта. Нацистский «новый порядок» в Юго-Восточной и Восточной Европе основывался на расово-политических убеждениях и отличался крайней жестокостью и беспощадностью по отношению к местному населению. И это была сознательная, заранее спланированная политика оккупантов. Если где-нибудь во Франции, Нидерландах или Дании люди (но не евреи!) могли рассчитывать на некую правовую оболочку, позволявшую защищать их интересы (там даже организовывались забастовки), то на завоеванных советских территориях они были лишены каких-либо прав. Их судьба целиком зависела от прихоти оккупантов. Немецкая гражданская и военная администрация использовала все трудоспособное население для своих целей, но не проявляла желания гарантировать ему хотя бы прожиточный минимум. Поэтому некоторые историки (например, К. Герлах) называют деятельность рейха на Востоке политикой «спланированного убийства». Мизерное право на жизнь «неполноценным» славянским народам надо было еще заслужить послушанием и прилежным трудом на господ-арийцев. Элементарная возможность выжить предоставлялась лишь тем группам населения, которые были полезны для ведения войны. Остальные обрекались на смерть — быструю или медленную. Таким образом, философия «недочеловеков» избавляла немецких чиновников от всяких раздумий по поводу гуманитарных аспектов в отношении «восточных людей».

«Область без продовольствия» или «территория, где все съедено». Это терминология немецких документов, описывающих условия жизни в тыловых районах германских армий на Востоке, многие из которых, по образному выражению современных немецких исследователей, «превратились в зоны смерти». Это подразумевало санкционированный и вездесущий произвол оккупационных властей — от постоянно растущих трудовых повинностей и мобилизаций до готовности отдать последнее «на нужды победоносной германской армии».

Пример Греции наглядно показывает, к каким деструктивным результатам приводит армейский грабеж и бремя расходов по содержанию оккупантов. Территория страны была поделена между Италией, Германией и Болгарией. Они жестко регулировали рынок и прекратили свободное передвижение товаров. Немецкие войска в течение весны и лета 1941 г. разграбили и употребили почти все продовольственные запасы. Поскольку местное население кормить никто не собирался, в Греции начался голод. Он усугублялся английской морской блокадой, которая не позволяла доставить в страну зерно, традиционно закупавшееся в США. К январю 1942 г. в Греции умирали от голода 2 тыс. человек в день. Под нажимом американцев Черчилль неохотно ослабил блокаду и позволил Красному Кресту доставить продовольствие. Это снизило смертность, но население продолжало голодать. К моменту освобождения Греции в 1944 г. более полумиллиона человек погибли от голода и сопутствующих заболеваний, что составляло почти 14% населения.

Сколько людей погибло от голода на оккупированных советских территориях, установить невозможно. Для нацистов это был «естественный процесс», и они подобной статистикой пренебрегали. Советские власти перепись населения сразу после войны не проводили. Однако есть косвенные данные, позволяющие оценить масштабы трагедии. На захваченных немцами и их союзниками территориях СССР проживали приблизительно 55-60 млн человек. В 1944-1945 гг. органы милиции зарегистрировали и выдали паспорта 37 млн граждан, проживавшим в освобожденных регионах. Таким образом, убыль населения составила около 20 млн человек. Конечно, не все они погибли. Многие были угнаны на работу в Германию, другие мобилизованы в армию, а кто-то бежал вместе с немцами. Однако эта цифра дает представление о человеческих страданиях непродолжительного периода нацистского господства.

Историки долгое время считали, что совокупная статистика по эксплуатации завоеванных немцами территорий навсегда утрачена, так как многие архивы сгорели или были сознательно уничтожены в конце войны. Однако в конце прошлого века, в том числе и в трофейных коллекциях московских архивов, нашлись ценнейшие материалы Имперского министерства экономики. В них содержится детальная информация, которая, с одной стороны, подтверждает известный вывод о том, что нацистская оккупационная машина работала как мощнейший насос по выкачиванию ресурсов, а с другой — существенно дополняет имеющуюся картину по каждой стране.

Больше всего немцы выбрали ресурсов из Франции. Ее итоговый «вклад» — 40,1 млрд марок. На втором месте Нидерланды — 14,5 млрд. Затем следуют Бельгия (10,3 млрд), Норвегия (6,9 млрд) и Дания (3,8 млрд). Общий «взнос» оккупированной Западной Европы имперские бухгалтеры оценивали в 75,6 млрд марок. Балканы (Греция и Сербия) были ограблены на 4,5 млрд. Общее количество «добычи» из оккупированного СССР в Берлине оценили в 6,8 млрд марок. Принципиально важно понимать, что это приблизительные экспертные оценки. Как правило, в них не включалось награбленное сухопутными войсками в первые месяцы войны, уничтоженное в результате боевых действий или борьбы с партизанами, а также награбленные произведения искусства и пр.

Специалисты всегда сопротивляются соблазну пересчитать стоимость старых валют на современные курсы, поскольку погрешность слишком велика. Тем не менее существуют разные индексы, которые по эволюции стоимости устойчивых товаров (хлеб, нефть, золото и пр.) позволяют в самой приблизительной перспективе дать представление в современных ценах. При такой вольной оценке суммарная стоимость захваченного (и учтенного!) в Советском Союзе имущества в ценах 2017 г. равна 20 млрд евро, а общий вклад Западной Европы можно оценить в 390 млрд евро. Американские финансисты еще в 1943 г. попытались подсчитать количество награбленного нацистами в первые годы войны. В основном речь шла о конфискованных банках, акциях, вкладах, ценных бумагах, фирмах и различных предприятиях. Они вышли на астрономическую сумму в 36 млрд долл., что в нынешних ценах равно приблизительно