Альфред молча развернулся и направился к двери. Уже у самого выхода он столкнулся с каким-то приказчиком в дешевом коричневом костюме и клетчатом кепи. Приказчик был огненно рыжим с густыми курчавыми бакенбардами. Он бесцеремонно подмигнул, и Альфред тотчас узнал в рыжем наглеце настоящего Маркуса.

– Отель «Цезарь», комната двадцать два. Буду там через полчаса. Если успеете, попробуйте проехать в «Корону», у главного входа дежурит Пьетро Гирера. Пусть он прикажет всем остальным переместиться в «Цезарь». Я понимаю, что быстро это не получится, но я постараюсь потянуть время. Вы сами их не ждите, и езжайте в «Цезарь» немедля.

Альфред развернулся и, выходя их таверны, стал искать глазами возницу. Экипаж стоял поодаль.

– Возьмите мой экипаж!– сказал Альфред, обращаясь к Маркусу, но глядя в другую сторону. – Я найду другой.

Маркус же, изображая пьяного плелся вихляющейся походкой сзади, то и дело хватаясь за стену дома. Проходя мимо коляски, и при этом ни на секунду не останавливаясь, Альфред велел вознице далее слушать распоряжения нового седока с рыжими бакенбардами. Возница равнодушно кивнул.

Сам же Альфред шмыгнул в первую же подворотню, и исчез в темноте. Преодолев несколько стен и заборов, он вышел к площади св. Иакова. Здесь, как и на всякой площади, множество извозчиков ожидали возможных седоков. Кто-то курил, ведя неспешную беседу со своим коллегой, кто-то просто дремал на козлах. Выбрав самую неприметную двуколку с кожаным откидным верхом, Альфред вскочил и велел кучеру ехать в гостиницу «Цезарь».

– Далековато будет, – проворчал тот, – с вас, господин, семь сантимов придется.

– Дам пятнадцать, если обождешь меня у гостиницы час или чуть больше, ну и будешь ехать не торопясь, – ответил Альфред. – За сколько доберемся?

– Ну, за час, поди, управимся, – ответил кучер.

– Да, но, чтобы не дольше!

Возница довольно кивнул, и они тронулись.

Как только Альфред уселся, и двуколка тронулась, стал сеяться мелкий холодный дождь. Кучер остановился и открыл над Альфредом потертый кожаный козырек. Затем он помог пристегнуть такой же потрепанный кожаный фартук. Дождь уже не беспокоил, но все равно было очень неуютно, поскольку холодный ветер забирался во все щели. Вскоре дождь усилился, и струи попросту стали течь водопадом прямо на фартук, частично заливая и сидение, то справа, то слева. Альфред отодвинулся как можно дальше и закутался поплотнее в пальто.

– Еще только насморка не хватало, – пробурчал он себе под нос.

Дорога была тряская, временами выходила на открытую местность, и тогда пронизывающий ветер, похоже, усиливался. Сама двуколка видала виды, ее колеса вихлялись, то и дело, вызывая опасения, что придется заночевать прямо тут на ветру посреди дороги. На ухабах Альфреда бросало из стороны в сторону, ветер с холодным мелким дождем временами задувал через откидной козырек, и оттого казалось, что путешествие это длилось, не час, как обещал извозчик, а все три. Но вот возница обернулся и совершенно безразлично произнес:

– Приехали! Вот он – «Цезарь»! – мрачноватый кучер показал рукой, в которой держал плетку, на невзрачное двухэтажное здание. Вывеска, на заведении, равно как и все надписи и рисунки давно выцвели, и выделялся только фанерный прямоугольник, похожий на щит римского легионера. Поверх щита, было прицеплено кольцо из ржавой проволоки с остатками фольги. Похоже, в лучшие времена оно было призвано изображать лавровый венок.

Альфред выдал кучеру восемь сантимов. – Остальное получишь, если меня дождешься. Ну, и за обратную дорогу тоже…

Возница снова ответил почти равнодушным кивком.

– Встань шагах в двадцати, – Альфред указал куда-то вверх по улице. – Я тебя найду после. Понял?

– Понял, – ответил возница таким же бесцветным голосом, и, хлестнув лошадей, медленно потащился по улице вверх.

Город, да и гостиница тоже давно погрузились во мрак, в домах горели тусклым свечным светом отдельные редкие окна. Впрочем, у самого входа в гостиницу стоял одинокий газовый фонарь. Альфред подошел поближе и достал часы. Откинув золотую крышку с витиеватой монограммой «АЛ», он взглянул на циферблат. Было девять восемнадцать. Ни Маркуса ни, тем более филеров, видно не было. Он подождал еще минут пять и решил действовать на свой собственный страх и риск. Судя по всему, ситуация была очень опасная, но отступать было тоже немыслимо. Единственное, что приходило в голову – это потянуть подольше время, вплоть до приезда Маркуса, а затем арестовать самозванца и уже потолковать с ним в полицейском управлении. Но Маркус все не появлялся.

Альфред взялся за ручку входной двери и, повернув ее, ступил вовнутрь. Холл гостиницы был слабо освещен тусклой масляной лампой с закопченным абажуром. В конторке за столом покуривал трубку пожилой консьерж. Альфред прошагал мимо него, и тот, проводил его взглядом, не проронив при этом ни слова. Пройдя в левый коридор, Альфред понял, что ошибся, вернулся в холл и отправился в другой. Комната двадцать два была через три двери прямо от лестницы, искать ее долго не пришлось. Альфред постучал, но ответа не последовало. Он постучал еще. Изнутри послышалась какая-то возня, и затем кто-то прокричал:

– Да-да! Входите, входите!

Альфред толкнул дверь и вошел. В комнате царил полумрак, окна были зашторены, и под потолком горела такая же тусклая, как и в холле, масляная лампа. Незнакомец стоял у окна.

– Садитесь, дружище, прошу вас, – он указал на стул.

Альфред сел и тотчас спросил, положив на стол кошелек с цветными шнурами:

– И когда вы примете свой нормальный облик?-

Незнакомец на кошелек внимания не обратил, и при этом спросил:

– Итак, – на чем мы остановились в прошлый раз?

Вдруг Альфред почувствовал нечто вроде легкого опьянения. На душе вдруг появилась какая-то необыкновенная легкость или дажн радость. И даже в комнате стало будто бы немного светлее.

В это время незнакомец закрыл лицо руками, постоял так пару секунд, и затем тоже уселся за стол. Когда он убрал руки от лица – перед ним сидел Маркус и улыбался.

– Ну, что скажете? – спросил он.

– Ну, что я могу сказать, кроме того, что, как и в прошлый раз, потрясен вашими экспериментами. – Альфред развел руками.

– Итак, что вам удалось выяснить об убийстве бургомистра?

И снова необыкновенная легкость, почти эйфория заполнила все тело, и вдруг захотелось рассказать все этому милому человеку – пусть он и не Маркус вовсе, какая разница? Альфред уже открыл было рот, чтобы начать свой рассказ о том, что, вокруг этого происходит много странного, и что он не исключает участие в этом деле нескольких лиц… Но тут дверь шумно распахнулась, и на пороге показался настоящий Маркус. Он