– Да нет, все нормально. Достань мои документы.

– А завтракать не будешь? – спросила она, подавая паспорт и военный билет.

– Нет, сыт. Где медицинские бумаги?

– Думаешь, понадобятся? – Озабоченно покопавшись в шкафу, Антонина достала полиэтиленовый пакет со справками, выписками и рентгенограммами.

Он тем временем незаметно взял из стола замшевый футлярчик с ключами.

– Пока!

Лапин вышел на улицу. По обе стороны горбатились отжившие свой век домишки с дряхлыми фасадами, перекошенными рамами и облупившимися дверями. По латаным рубероидным крышам шастали предчувствующие близкий март беспутные коты. На тропинке хрустела под ногами «жужелка» – так называли здесь печную золу. Снежные сугробы желтели неровными пятнами и чернели промоинами – сюда выплескивали помойные ведра из прилегающих дворов. На углу Богатого тусовалась группа приблатненных пацанов, Димки среди них не было. При виде Сергея пацаны перестали материться, приняли степенный вид и вежливо поздоровались. Вышло это у них довольно неловко, наверное с непривычки. Хищные крысиные мордочки и вызывающие манеры не позволяли питать иллюзий относительно будущего богатяновской молодежи.

«Гетто, – подумал Сергей. – „Черный“ район...»

Странно, но раньше он не воспринимал так придонские трущобы. Да и не считал их трущобами. Сейчас вокруг лежал чуждый, враждебный мир, в который он, не признаваясь даже самому себе, не собирался возвращаться. Все свое он нес с собой: голову, руки, деньги, документы, одежду. В конце концов, решится вопрос с работой – можно будет переночевать в гостинице, а за несколько дней подыскать квартиру в аренду. Пал Палыч и новые коллеги помогут...

Поднявшись по крутому и довольно скользкому спуску, Лапин попал в другой мир. Широкие тротуары, отреставрированные фасады зданий, богатые витрины, потоки автомобилей. Здесь чистили снег и не выливали ссаки прямо на улицу. И люди выглядели по-другому: чище, ухоженнее, наряднее, здоровей, наконец. Хотя, возможно, последнее обстоятельство обусловливалось предыдущими.

Лапину хотелось как-то подогнать себя под стать окружающей цивилизации. На пути встретилась парикмахерская, он зашел и сделал короткую боксерскую стрижку, которую раньше никогда не носил. Но, посмотрев в зеркало, остался доволен: теперь он выглядел резким и энергичным. Заглянул в контору Мелешина и без проблем получил свои три миллиона. Иметь в кармане крупную сумму денег становилось привычным – к хорошему быстро привыкаешь. Затем он отправился в банк.

* * *

В это самое время Терещенко разговаривал о нем с начальником службы безопасности «Тихпромбанка».

– Зачем тебе вообще понадобился этот парень? – Развалившись в черном кожаном кресле, Тимохин внимательно просматривал какой-то документ.

– Нам надо ставить акустические и емкостные датчики в филиалах, оборудовать машины системой «Контур», менять внутренние телекамеры в основном офисе... Два «Периметра» на складе пылятся, а за них, помнишь, сколько уплачено? В общем, работы много. А он хороший спец. Даже лучше, чем я думал. Вчера дал толковые советы по техническим средствам защиты заднего двора. И даже... Он знает «МК-01»! Но самое интересное, что называет эту штучку «Сатурном-2»...

– А это что такое? – остро глянул Тимохин.

– Брось! Ты же сам мне и рассказал.

– Разве? Вряд ли... Ты что-то путаешь. Я вообще никогда такого названия не слышал...

Тимохин двадцать два года отслужил в Первом главке КГБ, долго занимался внутренней контрразведкой, поэтому часто темнил и путал следы, даже когда в этом не было нужды.

– А почему вчера не сказал?

Накануне, заведя Лапина на тестирование в службу персонала, Терещенко разговаривал с начальником СБ, но тот спешил и особого интереса к новичку не проявил.

Первое Главное управление КГБ СССР – внешняя разведка, ныне СВР РФ.

– Вчера вообще разговора не было. Так, в общих чертах...

– В общих, говоришь? – Тимохин усмехнулся. – Ну расскажи сейчас поподробней...

Выслушав подчиненного, начальник СБ усмехнулся еще раз.

– Значит, простой бедный парень, технарь, еле сводит концы с концами?

Ну-ну... Знаешь, как он, распрощавшись с тобой, провел вчера время?

– Как? Значит, ты... Ну ты даешь!

– Я просто никогда не расслабляюсь. Так вот, слушай: вначале зашел в ЦУМ и отоварился на миллион семьсот. Костюм, сорочка, галстук, все как положено, даже французская туалетная вода...

Довольный произведенным эффектом, Тимохин заглянул в свой листок.

– Затем зашел в детский дом, ну это похвально... Потом пообедал в ресторане на двести пятьдесят тысяч, культурно: белое вино к устрицам, водочка под горячее, радужная форель и все такое... Потом заглянул в магазин и накупил на двести тысяч деликатесов. Ты, кстати, ел когда-нибудь суп из омара? А орхидею покупал жене или кому-то еще?

– И что из этого следует? Что он американский шпион? Брось! Я его знаю несколько лет, он тут вырос у всех на виду! Уезжал на несколько лет, да и то – армия и режимный завод! Ему вчера отдали долг, вот и гулял на радостях!

– Может быть, – согласился Тимохин. – Я же ничего не говорю. Просто рассказываю, как он провел вчерашний день. А знаешь, каковы результаты тестирования? Коэффициент интеллекта – пятьдесят восемь по семидесятибалльной шкале, как у меня. У тебя, кстати, сколько – я что-то подзабыл...

– Пятьдесят пять, – неохотно признался Терещенко, зная, что начальник СБ никогда и ничего не забывает.

– Вот видишь, – неизвестно к чему сказал бывший чекист. – Смотрим дальше: способность к риску – шестьдесят, волевые качества – шестьдесят два, гибкость поведения – сорок девять, быстрота реакции – пятьдесят восемь, настойчивость – шестьдесят один, ну и так далее. Как понимаешь, это очень высокие показатели, выше, чем у многих наших сотрудников, да и чем у нас с тобой, пожалуй...

– И чем это плохо?

– Да ничем... Он мог стать дипломатом, разведчиком, летчиком-истребителем, командиром спецназа... А стал... Кем он стал? Практически никем!

Так? Вот тебе одна странность.

– Есть и другие?

– Есть. При высоких «разгоняющих» характеристиках у него очень высоки и «тормозящие». Так не бывает! Смотрим: застенчивость – сорок восемь, сомнения в собственных возможностях – сорок пять, неуверенность в себе – пятьдесят один... Это как раз и характерно для такого, каков он есть, – для никакого! Но разве могут в одном человеке уживаться две личности?

– У него была травма головы, все в мозгах и перемешалось...

– А зачем нам психи?

– Значит, ты против?

– Ну почему же! Давай посмотрим на него пристальней, проверим. Может, он и нужный нам парень... «Сатурн-2», говоришь? Очень интересно!