– Полиция напала на след подлых убийц!! – снова заголосили на улицах мальчишки-газетчики. – Государевы сыщики нашли тайный дом сицилистов с бомбами!!

Что было самым удивительным в этих газетных сообщениях: в них был указан конкретный адрес этого дома. Может, кто и высказал сомнение, что, дескать, это неспроста сделано, но большинство людей просто приняли это к сведению, а кто-то решил посмотреть на логово царских убийц своими глазами. За короткое время в указанном месте собралось множество людей, глазам которых открылась картина настоящего штурма подпольной мастерской по изготовлению бомб. Охранка уже несколько дней тому назад получила от информаторов сведения об этом месте и уже собрались их брать, но отложили. Именно для такого момента.

Когда городовые и жандармы начали ломать дверь, изнутри вдруг раздались выстрелы. Один полицейский, закричав от боли, схватился за простреленное плечо, у второго лицо было в крови из-за щепок, отколотых пулями от двери. Разъяренные сопротивлением полицейские и жандармы чуть ли не вынесли двери, а затем ворвались в дом. Внутри глухо ударило несколько выстрелов. Народ, уже заряженный до предела злой, не находящей выхода, энергией, напряженно ждал развязки. Когда в доме наступила тишина, в тот же миг шум человеческой толпы, стоявшей на улице, стих. Такая напряженная, давящая тишина обычно бывает в природе перед грозой. Наконец, жандармы стали выводить с заломленными руками и окровавленными лицами разбойников и душегубов, под гневные крики толпы.

Вдруг среди злых выкриков раздался чей-то громкий голос:

– Люди добрые, глядите!! Это же Серега Кимитин с нашего дома! Они с брательником все хаяли царя! А Мишки, брата его, здесь нет! Люди, я знаю, где он! Айда, за мной! Мы этого сицилиста живо в бараний рог скрутим!

Ответом ему стал рев возбужденной до предела толпы. Его призыв стал подобен спичке, брошенной в бензин, и мгновенно вспыхнувшее пламя гнева, охватив людей, подтолкнуло их к настоящему бунту. Неудачи на фронте, похоронки на родных и близких, дороговизна, нехватка товаров – все эти беды и несчастья подвели людей к последней черте, но до этого им не хватало конкретного врага, на которого можно обрушиться со всей своей неистовой силой. К тому же сейчас им показали истинное лицо чудовища, готового пролить кровь не только царской семьи, но и простых полицейских, а значит, готового убивать любого, кто идет против них, против революционных идей.

Толпа, набирая силу и ярость в своем единстве, сначала шла по улице, постепенно обрастая все новыми людьми, но, со временем уже перестав умещаться, стала растекаться по боковым улицам. Крики сливались в рев, народный бунт набирал силу, обрастая новыми вожаками, за которыми шли возбужденные и негодующие массы людей. Они вламывались в квартиры, доходные дома, общежития, вытаскивая, несмотря на пол и возраст, людей и начинали их избивать. Иногда это заканчивалось смертью, но чаще всего избитых подбрасывали к дверям полицейских участков с криками:

– Забирайте сицилиста! На царя-батюшку злоумышлял!

Хотя полицейские и жандармы были подняты по тревоге и выведены на улицы города, но при этом получили приказ не вмешиваться в расправы над социалистами, зато нещадно пресекать убийства, случаи воровства и мародерства. Народ, видя такое попустительство, еще более убеждался, что делает благое дело.

Нередко полиция получала ценные сведения, прямо с пылу, с жару. Примечателен был случай, когда перед жандармами, стоявшими на посту у центрального входа, группа мужчин под предводительством старухи вытолкнула двух сильно избитых молодых парней. Пока жандармы хлопали глазами, выступила вперед старуха:

– Вот Митька, христопродавец! И его дружок Петька Бакин! Они богопротивные слова на царя-батюшку говорили! Вот, служивые, возьмите! У них за стенкой еще много таких листков спрятано!

Жандарм, автоматически взявший сложенный лист, развернул его. Это была листовка, в которой говорилось о свержении самодержавия. Спустя пару часов на указанной квартире жандармами была найдена подпольная типография.

Когда в городах всплеск народных волнений стал стихать, охота на революционеров-агитаторов продолжилась в российских деревнях. Новости туда доходили намного позже, к тому же не сразу их воспринимали крестьяне, но когда из города к родственникам приезжал Петька или Мишка, то они первым делом рассказывали, как гоняли сицилистов, которые покушались на царя и его деточек. Зарезать их изверги хотели! На царя богоданного покушались! Крестьяне охали и ахали, слушали подобные рассказы, запивая их от избытка чувств самогоном, после чего шли «обчеством» к активистам, вытаскивали их из домов, били до бесчувствия, после чего отливали водой, просили прощения, связывали и посылали нарочного в полицию.

Если бы покушения не было, его надо было придумать самому. Правда, к такому выводу я пришел, когда оно уже произошло. Дальше все пошло по ранее разработанному мною плану. Когда мне впервые пришлось изложить его Мартынову и Пашутину, жандарм и разведчик, посмотрели на меня так, словно видели впервые, затем Михаил присвистнул, а генерал покачал головой, но никто из них не торопился со своими высказываниями.

– Несколько цинично, господа? – поинтересовался я.

– Несколько – не то слово. Натравить людей… Даже не знаю, как тебе такая подлость в голову могла прийти, Сергей.

– Оправдываться не собираюсь. Скажу только одно: у нас нет времени, чтобы искать другой путь!

Если по Пашутину было видно, что мое предложение ему явно не по душе, то жандармский генерал оказался более практичен:

– Нелицеприятно, зато, как мне кажется, действенно. Если план сработает, то мы за три-четыре месяца очистим Россию от социалистической скверны, и, что самое главное – народ выступит против этого сброда вместе с нами.

Суть моей провокации заключалась в том, чтобы поставить народ перед выбором. Кто им дороже: царь-батюшка, заступник народный, или революционеры, подстрекающие их к кровавому бунту. Исконная вера в царя, помазанника Божьего, имела более глубокие, многовековые корни, пронизывающие все российское общество насквозь, а этим однозначно не могли похвастать революционеры. К тому же император, сумевший за полгода вернуть любовь русских людей и стать их кумиром, выиграл войну за сердца и умы русских людей, и теперь только осталось выпустить наружу народный гнев, копившийся последние два года, да направить его в нужную сторону. После того, как народ проявит себя в стихийных бунтах, полагалось начать всероссийскую масштабную операцию, с привлечением всех сил жандармерии, полиции и воинских гарнизонов, по выявлению, задержанию и аресту всякого рода социалистов и революционеров. Полученные жандармами права и полномочия, а также вышедший ряд законов, которые предельно ужесточали наказание за политическую деятельность, давали сыску отличную возможность искоренить любую подрывную деятельность внутри Российской державы.

Так оно и случилось. Под крики «За царя-батюшку!!» люди сами кинулись вырывать с корнем проросшие ростки революционного движения, а в последующие несколько дней волна народного негодования прокатилась по всем крупным городам России. К сожалению, не обошлось без погромов и мародерства, но тут уж ничего нельзя было поделать.