— Слышь, Танто… Мне этот ваш герцог оружие обещал, — обратился к неразговорчивому спутнику слегка обнаглевший юнец. — Может, типа, волыну подгоните? Мало ли что…

Телохранитель даже не повернул головы.

В уже знакомом помещении с деревянными колоннами Джо удостоился короткого инструктажа Фигассэ.

— Меня в первую очередь интересует все, что творится вокруг правителя Джеппы — Господина Хрустальное Озеро. Вообще все: слухи, сплетни, легенды… Также подмечай то, что покажется тебе необычным.

Джо хмыкнул, и герцог бледно улыбнулся.

— Да, я понимаю, необычных вещей тебе встретится множество… Но попытайся разобраться: присматривайся, чему местные жители удивляются, чему нет. Жду твой подробный доклад дней через… — Фигассэ на мгновение задумался. — Дней через десять-двенадцать. Танто проведет тебя через Дебри и обратно, время и место встречи обговорите уже с ним… Ну вот, вроде бы все…

— Деньги, оружие! — напомнил Джо.

Герцог хохотнул.

— А ты малый не промах, я сразу это сказал… Награду получишь по возвращении. Монеты Аристопала не имеют хождения в Джеппе. Так что с наличностью тебе придется подсуетиться на месте, но ты парень ушлый, что-нибудь сообразишь… Теперь оружие.

Танто принес две тяжелые, отполированные от долгого употребления палки.

— Выстрел сразу привлекает внимание, — пояснил он. — А это действует бесшумно.

— Боевые посохи — старинная традиция Аристопала, — кивнул герцог. — В опытных руках — страшное оружие; есть настоящие мастера… Танто, покажи.

Телохранитель обнажил лезвие: верхняя часть посоха просто снималась, словно колпачок с авторучки. Оружие походило на короткое копье: метровой длины палка, из которой торчало тридцатисантиметровое стальное жало, заточенное с двух сторон. Танто взял со стола чистую бумагу, отошел на несколько шагов, слегка подбросил ее — и неуловимо крутанул посох. Половинки листа закружились в воздухе. Прежде чем они коснулись камышовых циновок пола, телохранитель рассек каждую еще раз.

— Его можно использовать как копье и как шпагу, можно даже метать — правда, тогда ты останешься с пустыми руками… Но все это на самый крайний случай.

— Круто, конечно… Только слышь, герцог, ножик мой верни, а?

— Да забирай! — усмехнулся герцог, но возвращать выкидуху не спешил — любовался, вертел между пальцами. — Забавная штуковина… Есть в ней некая харизма — простенькая, но тем не менее… Скажи, ты не хотел бы уступить ее мне?

— Неа… Эт батина. Память, и все такое…

— Ладно, держи… Только учти: посох гораздо эффективнее.

* * *

— Значит, говоришь, вундеркинд? — Сан Саныч осторожно погладил забинтованную голову. — Ну, дела…

— В доступных тебе терминах — вундеркинд, — важно подтвердил Адорабль. — Хотя это не совсем точное определение. Видишь ли, существуют цивилизации куда более высокоразвитые, чем ты можешь себе представить. Поэтому то, что для тебя будет «вундер», для них самое обычное дело, нормальный уровень интеллекта… Хотя, признаю, я в любом случае уникум. Слушай, Цан-Цан, или как там тебя… Курево какое-нибудь имеется? Соска эта, понимаешь, достала уже…

— Не курю, — покачал головой Гаргулов. — Да и нельзя тебе, наверное, вредно…

— Мало ли что вредно… Жить вообще вредно, ты не замечал? Умирают от этого в конце концов… — ворчливо отозвался младенец. — А никотин, к твоему сведению, стимулирует умственную деятельность. Ты прямо как Адриадакис…

— Как кто?

— Адриадакис, нянька моя. Ну, в смысле, напарница. Я ведь к самостоятельным перемещениям не слишком приспособлен: на четвереньках далеко не уйдешь!

— Значит, вы с ней тоже из другого мира… — задумчиво сказал Сан Саныч.

— Нет никакого «другого» мира! — строго поправил Адорабль. — Мир един, просто воспринимаем мы лишь малую его часть, так уж устроены. Вот ты думаешь, что с тобой случилось? Раз — и провалился черт-те куда, верно?

— Вообще-то я сюда на поезде приехал…

— На поезде?! Очень интересно… Ладно, с этим потом разберемся. Так вот, любой недалекий человек, впервые попав в Аристопал, считает, будто очутился в другом мире. Нет бы подключить интеллект, какое там! Простейшие инстинкты, понимаешь, воли не дают: выжить, берлогу себе построить, бабу найти… Вот ты хотя бы задался вопросом: почему мы говорим на одном и том же языке? Кстати, здесь он глаголик называется… Ну?

Сан Саныч покачал головой.

— Вот! — наставительно поднял пухленький пальчик ребенок. — И никто не задумывается, а, между прочим, зря… Здесь таится ключ к разгадке. Каким это образом в другом мире вдруг говорят на хорошо известном тебе языке, а? Молчишь? Ладно, попытаюсь растолковать так, чтоб было понятно. Знаешь, что такое пазл? Головоломка такая, где надо сложить из множества кусочков картинку?

— Ну, видел…

— Отлично. Так вот, представь себе, что весь окружающий нас мир представляет собой такую же мозаику. Только вместо кусочков картона в ней смыслы.

— Смыслы?

— Да. Смыслы, понятия, глоссы… Это то, из чего твой мозг составляет картинку мира. Фишка в том, что сама картинка зависит от того, в какой последовательности эти смыслы сопрягаются. Понимаешь?

— Не очень, — честно признался Сан Саныч.

— Да, въехать сложно, особенно с непривычки… Даже мне с моим интеллектом поначалу было непросто, — кивнул младенец. — Так вот, вернемся к смыслам. Соединив их в одном порядке, мы получим одну картину мира, соединив в другом — иную. При этом сами смыслы, кирпичики, строительный материал, не меняются — меняется только их расположение друг относительно друга… Ну, еще ассортимент и количество, мы ведь пользуемся лишь малой его частью. Оно весьма велико, хотя и конечно. Таким образом, настоящий, реальный мир — это вся совокупность смыслов, а мир, данный нам в ощущениях, — лишь часть мозаики, сложенная определенным образом. Что-то в ней знакомо — тот же язык, скажем, — что-то кажется вовсе невероятным… Э-э, ладно, не стекленей глазками. Потом осознаешь… Или не осознаешь.

Адорабль замолк. В ночном небе попискивали летучие мыши, толстый бражник порхал над головой Гаргулова, бился о стекло фонаря. Незнакомые растения наполняли воздух странными ароматами. Все было бесконечно чужим…

— Слушай, а уйти отсюда можно? Вернуться назад… — слегка охрипшим голосом спросил капитан.

— Ну-у, в общем, да… Теоретически. — Младенец неожиданно звучно зевнул. — Но для этого надо обладать необычайно мощным «эго» и уметь манипулировать смысловыми структурами, проще говоря — разбирать мир на кусочки и собирать вновь, в другом порядке…

— Это как?

— Блин! Треба очень сильное колдунство и хорошая теоретическая база, так понятно?!

— Выходит, я застрял здесь надолго, — мрачно резюмировал Гаргулов.