– Ты нам нужен, – произнес Мэр.

Удивленный Доктор правой рукой, в которой держал книгу, сделал жест в сторону прихожей, приглашая гостей войти. Шествие возглавил Мэр, сразу направившийся в приемную.

– Сначала нам с Комиссаром придется кое о чем с тобой поговорить. Меховой с дочерью подождут здесь.

Рыбак и девочка уселись в приемной. Мила выбрала из кипы газет и журналов иллюстрированный каталог и стала его разглядывать, а ее отец принял свою обычную позу, согнув плечи и низко опустив огромную голову, чья тяжесть неумолимо влекла ее к земле, о которую она вот-вот могла удариться.

Кабинет Доктора свидетельствовал об утонченности, которую Комиссар никак не рассчитывал обнаружить в этом диком краю. Все стены были уставлены огромным количеством книг, а редкие или древние, судя по красоте переплетов, издания помещались в столь же изысканных шкафах с оригинальными рисунками и патиной, которые притом поддерживались в отличном состоянии. Книжные шкафы, очевидно, были выполнены из ценных пород дерева с красноватым оттенком, возможно, орехового, которому безупречная полировка придавала маслянистый блеск.

Ситуацию Доктору обрисовал Мэр. Комиссар не вмешивался и не перебивал его. Врач слушал, пощипывая усы, которые он не покрасил по случаю воскресенья, так что их роскошная седина предстала во всей красе. Под столом его большие пальцы ног непрестанно шевелились, будто он прилаживался к педали пианино, собираясь сыграть мелодию. С улыбкой на широком лице он продолжал слушать Мэра, и от него не укрылось, что тот передавал доводы девочки, испытывая легкий дискомфорт. Когда глава острова закончил, Доктор достал из кармана носовой платок, чтобы промокнуть лоб.

– Вы хотите, чтобы я осмотрел ребенка?

– Надеюсь, вы все прекрасно поняли, – вмешался Комиссар. – Слова Милы должны быть подкреплены медицинским освидетельствованием. Если то, что она утверждает, правда, и многократное изнасилование действительно происходило, осмотр это выявит.

– Разумеется.

– Вас, похоже, не удивило то, о чем мы сообщили. У вас и раньше имелись какие-нибудь подозрения?

– Вовсе нет, однако я далеко не молод и, даже не вдаваясь в подробности дела, достаточно хорошо знаю человеческую природу, чтобы понимать, на что способны люди. Попрошу вас выйти. Пригласите сюда девочку, пожалуйста.

Доктор открыл дверь. Комиссар увидел перед собой медицинский кабинет, где находились стол для осмотра, врачебные инструменты, ряд застекленных металлических шкафов, ростомер, напольные весы и раковина, над которой Доктор уже яростно намыливал руки. Затем, пустив воду, он тщательно их прополоскал и вытер чистым полотенцем, которое немедленно отправил в высокий металлический контейнер для использованного белья. Когда он вернулся в комнату, там его уже ждали Мила с отцом.

– Ты, Меховой, останься. Мне нужна только твоя дочь.

Рыбак, казалось, испытал чувство облегчения. Он ушел в приемную и закрыл за собой дверь. Ребенок не выказывал ни тени смущения перед Доктором. Конечно, он был знаком девочке, как и всем жителям острова, она часто встречала его на улице, однако при сложившихся обстоятельствах врач был поражен ее спокойствием и полным отсутствием каких-либо эмоций. Он, старательно подбирая слова, объяснил, что намеревается делать и почему вынужден так поступить. Юная пациентка не задала ни одного вопроса. Он попросил ее лечь на стол для осмотра, поднять юбку и спустить трусики. Затем установил держатели для ног, отрегулировав расстояние до минимума. Мила без всяких пояснений спокойно вложила ноги в петли, словно ей это было не в новинку, что насторожило врача. Раздвинув ляжки, девочка обратила лицо к потолку и закрыла глаза. Доктор приступил к обследованию.

XVIII

На острове не построили ни полицейского участка, ни тем более тюремной камеры. Однако необходимо было найти какое-то помещение для задержанного Учителя. Хорошенько поразмыслив, Мэр сообщил Комиссару, что под зданием мэрии находился большой полупустой подвал, где помещалась котельная. Дверь в него была крепкой и вполне надежной. Свет туда едва проникал через крохотное оконце с выломанной решеткой, расположенное на уровне земли. Комиссар побывал там и нашел место превосходным. Мэр отдал распоряжение Спадону принести туда матрас, бутыль воды, тазик и ночной горшок. Газового котла, работавшего вполсилы с надоедливым жужжанием, хватало, чтобы кое-как просушивать помещение. Спадон выполнил все, как велели. Еще одним его принципом было никогда не совать нос в чужиедела.

Мужчины отвели в подвал Учителя, не оказавшего никакого сопротивления, что крайне удивило Мэра, готовившегося к тому, что он откажется за ними следовать, станет отбиваться и заявлять о своей невиновности, после того как Комиссар предъявил ему обвинение. Напротив, Учитель казался оглушенным и сломленным до такой степени, что горько разрыдался, точно нашаливший ребенок. Он полностью покорился судьбе. Учитель не поцеловал жену и дочек-близнецов, появившихся на пороге, когда его уводили, и которые, безусловно, слышали то, в чем обвиняли их отца. Девочки только сжимали друг друга в объятиях, пока печальный эскорт удалялся от дома.

Комиссар решил не допрашивать свою жертву в первый же день. Он прекрасно понимал, как способствует подъему добродетели в человеке, вырванном из привычных условий жизни и брошенном в застенок, ночь, проведенная в одиночестве и молчании. Он закрыл дверь в подвал на два оборота ключа и положил его в карман. Тогда Комиссар и обнаружил прихваченную с собой бутылку виски, из которой сделал большой глоток. Протянув бутылку Мэру, он получил отказ, и оба поднялись в кабинет народного избранника.

– Я должен извиниться и поблагодарить вас, господин Мэр, – проговорил Комиссар, чья лысина блестела еще больше, чем утром. – Приехав сюда, я и мечтать не смел, что мне перепадет такая добыча. Признайтесь, я пришелся как нельзя кстати!

– На что вы намекаете? – с вызовом спросил Мэр.

– Стоило мне приехать, как обнаружилось преступление.

– И вас это удивляет?

– Пожалуй, нет. Я всегда придерживался мнения, что закон создает преступление, а не наоборот. В чем-то это напоминает взаимосвязь курицы и яйца, но намного сложнее. Вы следите за моей мыслью?

– Надеюсь.

– Если бы я не приехал на остров, ребенок, возможно, продолжал бы терпеть надругательства молча, никому не жалуясь.

– Но ведь вы явились сюда по другому поводу. Я имею в виду фотографии, которые вы мне показали.

– Ах, забудем пока об этом. История с преподавателем куда интереснее.

Прикончив бутылку, Комиссар запустил ее в мусорную корзину. Не долетев, она разбилась вдребезги о каменный пол.

– Не попал! Нельзя же все время выигрывать! До завтра, господин Мэр. Спокойной вам ночи.

Он вышел из кабинета, даже не потрудившись подобрать за собой осколки и выбросить их в корзину.

Выводы, сделанные Доктором во время обследования ребенка и о которых он немедленно сообщил Мэру и Комиссару, были неоспоримы. Девочка не была невинной. По ее состоянию можно было предположить, что Мила давно потеряла девственность и часто подвергалась сексуальному насилию. Обследование она перенесла со спокойствием, которое не могло не удивить Доктора, о чем он также не преминул доложить. Она неизменно смотрела в потолок, а когда он сказал, что закончил, преспокойно вынула ноги из держателей, надела трусики и опустила юбку. И смирно сидела на краешке смотрового стола, пока Доктор мыл руки.