Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После войны Марго вместе с Лондонским балетом начала покорять другие страны. В Нью-Йорке в октябре 1949-го она с блеском станцевала «Спящую красавицу», и публика приветствовала ее стоя. Перед премьерой лондонский критик Ричард Бакл, размышляя о позе Фонтейн – когда она балансирует на одной ноге в Розовом адажио, говорил, что «она держит честь и славу нашей нации и империи на кончике одной прекрасной ножки!» В газетах писали, что слава Марго Фонтейн не уступает славе королевы и знаменитого премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля, что она – редкость, достойная Британского музея. Насчет музея – это, конечно, был перебор, но журналисты иногда не знают меры в своих восторгах. Сама она в интервью скромно говорила: «В карьере важна удача. Я просто оказалась в нужное время в нужном месте. Многим приходится ждать своего часа, а я попала в струю – британский балет только начинался, и меня вынесло на гребень. Родись я раньше, у меня, наверное, не было бы такой возможности».
Скромность была отличительной чертой балерины, и в труппе ее очень любили. В интригах она не участвовала, и как однажды сказал ассистент Аштона: «К ней всегда и все относились как к чуду».
Труппа Нинетт де Валуа готовилась отметить 25-летие. К этому событию Мадам остановила свой выбор на постановке балета «Сильвия» и поручила ее Фредерику Аштону. Главная партия в этом спектакле стала одной из лучших у Фонтейн. В каждом из актов балета хореограф предоставил возможность танцовщице проявить разные грани женского образа: зрители видели на сцене гордую амазонку, хрупкую девушку, ослепительную красавицу… Это был общий триумф – Нинетт де Валуа, Фредерика Аштона и Марго Фонтейн. «Каждое ее движение казалось волшебством. Когда она замирала на пуантах, у зрителей перехватывало».
Марго воспользовалась возможностью поработать со знаменитой Тамарой Карсавиной, которая жила в Лондоне, и вместе с ней начала готовит партию Жар-птицы. Балет «Жар-птица» впервые был показан в Париже в «Русских сезонах» Сергея Дягилева, и балерины в ушедшей России никогда не танцевали этот спектакль. В наше время, когда мой брат Андрис взялся за реконструкцию этого спектакля, то эталоном исполнения для него стала именно Марго Фонтейн.
В 1958 году Аштон поставил «Ундину» – балет по одноименному роману Фридриха де ла Мотт Фуке, написанному в начале XIX века, и по мотивам двух давних, уже всеми забытых романтических балетов. Музыку к балету специально создал композитор Ханс Вернер Хенце. Фонтейн в этом балете танцует плавно и легко, как будто вокруг никого нет и она погружена в веселую мечтательность. Критиками балет был принят неоднозначно. Одни говорили, что в нем слишком много пантомимы, другие – что переизбыток викторианских клише. А третьи – что это «национальное достояние Британии благодаря исполнению Фонтейн».
После «Ундины» тесное сотрудничество Фонтейн с Аштоном стало спадать: за следующие 20 лет он поставит для нее только один значительный балет.
Марго Фонтейн стала гранд-дамой английского балета. Она – в зените славы, одна из самых известных актрис мира, ее популярность соперничала с голливудскими дивами. Где бы ни появлялась эта хрупкая женщина с выразительными темными глазами, она всегда была элегантна, с красивой прической, в костюмах от знаменитых кутюрье.
В 36 лет она вышла замуж.
С будущим мужем Марго познакомилась, когда ей было восемнадцать, в Кембридже. Роберто де Ариас – привлекательный брюнет, латиноамериканец – на одной из вечеринок заразительно танцевал румбу. Отец де Ариаса когда-то был президентом Панамы, а сам Тито (как звали его друзья) готовился к политической карьере. Вокруг него постоянно были девушки, и Марго он воспринимал как одну из них. А потом исчез из ее жизни, словно его и не было.
Прошло долгих шестнадцать лет. Однажды Марго получила роскошный букет. Как следовало из визитки, прислал его Роберто де Ариас, представитель Панамы при ООН. А вскоре Тито встречал ее у театрального подъезда после спектакля. Марго удивилась, но приняла приглашение позавтракать вместе. На следующее утро Тито предложил Марго стать его супругой, однако честно предупредил: «Я пока женат», и улетел в Панаму улаживать брачные дела.
Марго была влюблена… Тито осыпал ее цветами, одаривал драгоценностями. И он был по-прежнему, как и в молодости, красив.
Их свадьбу далеко не все приняли однозначно – родные Фонтейн были не в восторге, считая, что она совершает безрассудство. Фредерик Аштон тоже не доверял Тито и говорил, что видит перед собой влюбленную женщину, которая, к сожалению, слышит только свое сердце.
Тито обещал, что жизнь с ним никогда не будет скучной. Первое время так и было – обязанности супруги дипломата не утомляли Марго, а доставляли удовольствие. Она познакомилась с Фиделем Кастро, с королем Иордании Хусейном, вместе с мужем отдыхала на яхте Аристотеля Онассиса, где близко познакомилась с его возлюбленной, певицей Марией Каллас. Марго везде была рядом с Тито, при этом успевала выступать в Лондоне и ездить на гастроли, ведь ее карьера была в расцвете, несмотря на зрелый возраст для балерины.
Через два года после свадьбы Роберто де Ариас организовал политический переворот в Панаме, и Марго оказалась вовлечена в эту историю. Ее гонорары уходили на подготовку к «революции», в которой она ничего не понимала. В самый разгар событий она прилетела в Панаму, но… переворот провалился, Тито бежал, а Марго осталась на его яхте. Балерину арестовали, продержали ночь в тюрьме, а потом депортировали в Майами. Трудно представить, что всё это происходило с восхитительной, утонченной женщиной! Но самое главное – она по-прежнему была слепа в своей влюбленности и прощала мужу все.
В начале шестидесятых годов Марго готовилась оставить сцену. В это время в Королевском балете появилась плеяда новых интересных балерин: Виолетта Элвин, Берил Грей, Светлана Березова, Надя Нерина. И именно тогда в ее жизни появился Рудольф Нуриев. В 1961-м фантастический Рудик совершил свой знаменитый прыжок к свободе: попросил политического убежища после гастролей в Париже и остался на Западе. К нему сразу было обращено внимание
