— А, ты имеешь в виду Бриджит? Она не может улыбаться.

— Почему?

— Обычное дело. Она дала клятву королеве Ледяных Великанов, что будет улыбаться не чаще, чем один раз в день.

— Что?

— Шучу. Она стесняется своих зубов, — вздохнула Роза. — Надзирательница выбила ей несколько штук.

— Ой! Ну, ладно, все равно нужно будет спросить, хочет ли она получить работу после того, как мы все отсюда выберемся.

— А ты уже знаешь, где будет находиться твой легендарный салон модной одежды? — спросила Роза.

— В каком-нибудь шикарном месте. На красивой улице — не слишком тихой, не слишком шумной. Дом с огромными витринами, в которых выставлены образцы нарядов, дверь с колокольчиком, который звонит всякий раз, когда заходит новый посетитель…

— Толстые ковры на полу, вазы с цветами на каждом углу и тяжелые бархатные занавески перед входом в примерочные кабинки? — подхватила Роза.

— Именно!

— Ну, что ж, звучит неплохо, — поддразнила меня Роза.

Я даже перестала делать то, чем занималась в тот момент — давить вшей, которые жили в складках и швах наших полосатых роб.

— Неплохо? — переспросила я. — Это будет… лучшая вещь на свете!

— Лучше хлеба с маргарином?

— Как хлеб с маргарином. Серьезно, мы будем в деловых костюмах, из-под которых выглядывают белоснежные блузы с рюшами. И наши волосы будут уложены по последней моде…

— Стилистом, который работает в соседнем доме…

— В соседнем доме?

— Разумеется.

— А я думала, что рядом с нами будет шляпный магазин.

— Будет, чуть подальше, — охотно согласилась Роза. — Через две двери книжная лавка. И пекарня на другой стороне улицы. Хозяйка делает замечательные булочки с глазурью и эклеры с шоколадным кремом.

— О, господи, — простонал голос откуда-то снизу. — Кто говорит о шоколаде на ночь?

— Тсс! — зашикали на нее со всех сторон. — Балка услышит!

— Балка слышит все! — прогремел голос капо из закутка. — Если у кого-то в этом блоке есть шоколад, он через три секунды должен лежать у меня на столе.

Не обращая внимания на эти разговоры, Роза продолжила шепотом:

— Место, которое я себе представила, идеально подойдет нам. Заказчики будут либо приходить пешком, либо подъезжать на автомобилях. Улица достаточно тихая, сильного движения нет. Напротив — тенистый парк с фонтаном, где в жару будут плескаться дети. А еще киоск с мороженым и волшебная яблоня, которая весной засыпает все дорожки, словно снегом, лепестками своих цветков…

Мороженое для меня было слишком болезненной темой, чтобы вспоминать о нем. Я любила кремово-желтую ваниль с льдистыми крошками по краям рожка, то, как оно тает во рту…

— Когда ты рассказываешь, все это становится реальным, — сказала я. — Ты просто сказочница!

— Может быть, это место реально, — ответила Роза. — И я даже знаю, где оно. Может, оно действительно существует.

— Где? Неподалеку?

— Ха! Отсюда это место далеко, как луна от солнца. Это самое великолепное место на всем белом свете. Это столица искусства, моды…

— И шоколада…

— И шоколада, конечно. Место, где так много ярких фонарей, что его называют Городом Света. Вот где будет находиться наше ателье, на фасаде будет написано золотыми буквами: «Роза и Элла».

— Нет, «Элла и Роза», — спокойно поправила я.

* * *

Взлеты всегда сменяются падениями. На следующий день я готова была рвать и метать.

— В чем дело? — спросила Роза.

— Не понятно? Платье — настоящая катастрофа! Когда я сделала туаль, мне показалось, что с платьем все в порядке. Тогда я сделала выкройку из настоящей ткани, сметала платье и поняла, что все сделано совершенно не так, как надо. У меня получилась худшая вещь, которую я когда-либо шила.

В нашем случае туаль — это пробная модель будущего платья из дешевой ткани. Такая модель позволяет увидеть, каким получается платье, и внести все необходимые поправки. Моя туаль выглядела отлично, поэтому я уверенно принялась кроить желтый атлас. Катастрофа.

— Франсин выиграет, и Марта переведет меня шить наволочки. И то, если повезет, — простонала я.

— А что в том платье не так? — спросила Роза.

— Все не так.

— А, это многое объясняет.

— Хоть ты не смейся.

— Тогда скажи, что нужно изменить. Размер?

— Нет, платье в точности по фигуре Мадам.

— Отделка?

— Нет, с отделкой все отлично. Не считая того, что она не захочет носить это платье.

— Цвет?

— Да как ты можешь такое говорить? — взорвалась я. — Цвет изумительный. Прекрати критиковать. Учитывая условия, в которых приходится работать, — это просто чудо, что мне удалось его сшить. И Марта не помогает, а только спрашивает, когда будет готово.

— Значит, платье вышло хорошим?

(Почему она так улыбается?)

— Недостаточно.

— Конечно, потому что следующее будет лучше. Так это работает — ты набираешься опыта и совершенствуешь свое мастерство.

— Но почему я не могу сшить идеальное платье прямо сейчас, когда это для меня важнее всего на свете, Роза? Ведь если я не дизайнер модной одежды, то кто я? Ничто!

Роза обняла меня за плечи и прижала к себе.

— Ты хороший друг, — шепнула она мне на ухо, а затем поцеловала в щеку. То место, куда меня поцеловала Роза, покалывало на протяжении еще нескольких часов.

Роза закончила вышивать подсолнух раньше, чем я сражаться со своим платьем. У подсолнуха были яркие, вышитые гладью лепестки и сделанные из узелков семена — настолько не отличимые от настоящих, что так и хотелось вылущить их и съесть.

— Я знаю, ты собиралась поместить вышивку на плече, — сказала она. — Но я думаю, что он лучше будет смотреться на бедре, там, где ткань собирается в складки.

— Нет, он должен быть на плече… — Я приложила подсолнух к плечу. Затем перенесла его на бедро. Неприятно было признавать, но Роза оказалась права. На плече цветок смотрелся дешево, безвкусно, зато на бедре выглядел просто превосходно.

— Мило? — спросила Роза, внимательно наблюдая за мной.

— Мило? — едва не поперхнулась я. — Замечательно! Это лучшая вышивка, которую я видела.

Зачем она прячет такой талант? В тот момент мне захотелось встряхнуть ее или…

Сильно забилось сердце, и я прикусила губу.

…или поцеловать ее?

Затем работа над платьем зашла в тупик. Моя швейная машина стала ужасно плохо работать.