друзья погибли, потому что обладали этим мужеством. Нацисты считали, что им мало даже веревки. Некоторые из них были задушены фортепианной струной.

Во время войны Мольтке занимал должность эксперта по международному праву при Генеральном штабе и работал в тесном контакте с абвером. Таким образом, он имел возможность выезжать за пределы Германии, в частности в Турцию, где он несколько раз консультировал союзников относительно настроений и надежд немецких антинацистов. По ходу своей официальной работы на Генеральный штаб он непрерывно протестовал против любых проявлений отношения к военнопленным и гражданским лицам на оккупированных территориях, прежде всего в России, которые нарушали правила ведения войны, установленные Гаагской и Женевской конвенциями. Когда после вторжения в Северную Африку Гитлер предлагал расстрелять как предателей всех французов, воевавших на стороне союзников, Мольтке подготовил против этого такой серьезный судебный иск, что Генеральный штаб отказался от этой идеи.

Арест Мольтке 19 января 1944 года не был прямым следствием его антинацистской деятельности. Он узнал о неминуемом аресте своего друга доктора Отто Кипа. Кип и его привлекательная жена пользовались большой популярностью в годы его службы в германском посольстве в Вашингтоне и в Генеральном консульстве в Нью-Йорке. Они уехали в Соединенные Штаты до прихода к власти Гитлера и оставались там до тех пор, пока антинацистские взгляды и действия Кипа, включая присутствие на ланче в честь Альберта Эйнштейна, не привели к его отзыву. Вскоре после возвращения в Берлин Кип и его жена стали членами маленькой группы радикальных антинацистов, образовавшейся вокруг фрау Ханны Солф, вдовы бывшего германского посла в Японии. В группу входили и другие люди, впоследствии казненные гестапо: Альбрехт фон Бернсторф, стипендиат Родса[11], дипломат, банкир и племянник германского посла в Вашингтоне времен Первой мировой войны.

До Мольтке дошла секретная информация, что гестапо предлагает избавиться от этого «гнезда мятежа», и он попытался предупредить Кипа. Он не успел. Кипа арестовали, пытали и позже казнили. Гестапо раскрыло связь Кипа и Мольтке и бросило его в тюрьму скорее в качестве превентивной меры. Там Мольтке и оставался, пока в ходе расследования дела от 20 июля не выяснилась причастность к нему всего кружка Крейзау. Несмотря на то что Мольтке оказался в тюрьме за шесть месяцев до покушения Штауффенберга и, следовательно, не мог ничего знать об этих планах, его судили и в 1945 году казнили.

Еще больший вклад в налаживание зарубежных контактов кружка Крейзау, чем Мольтке, внес Адам фон Тротт цу Зольц, которому было всего тридцать пять лет, когда он предстал перед судьей Фрейслером и был казнен.

Тротт учился в Гёттингенском университете, а затем как стипендиат Родса поехал в Оксфорд. С ранней юности его привлекала дипломатическая карьера. Он путешествовал по всему миру и имел много друзей в Англии и Америке. По материнской линии он вел свое происхождение от Джона Джея[12]. (Интересно отметить, что главные роли в заговоре играли немцы, связанные узами крови или культуры с англосаксонским миром.)

В 1932 году Тротт ездил на Дальний Восток, где занимался исследовательской работой для фонда Родса и познакомился с доктором Эдвардом С. Картером из нью-йоркского Института тихоокеанских отношений. Позднее по приглашению доктора Картера он побывал на конференции, проводимой этим институтом в Соединенных Штатах. Тем временем началась война, но при помощи доктора Картера и кузена Тротта Вильгельма Шиффелина он пытался донести до некоторых представителей влиятельных кругов Соединенных Штатов, чем грозит миру нацистская идеология. Он также говорил им, что уничтожить Гитлера могут только генералы-антинацисты, но они будут действовать исключительно при наличии поддержки извне. Как и в случае с визитом Гёрделера в Соединенные Штаты, слова Тротта были восприняты либо с безразличием, либо с подозрением.

Когда Тротт вернулся в Германию, его взяли на работу в министерство иностранных дел, и он время от времени выезжал в нейтральные страны, в основном в Швецию и Швейцарию. В ходе этих поездок он обычно привозил какое-нибудь сообщение для представителей союзников. По возвращении из одной из поездок в Швецию, где он встречался с послом Советского Союза госпожой Александрой Михайловной Коллонтай, Тротт был арестован гестапо.

Нет ничего удивительного в том, что Тротта отправили устанавливать отношения с Россией. С ранней юности он глубоко интересовался Востоком и марксизмом. В дневнике Кесселя читаем относительно радикализма молодого Тротта:

«Я встречался с ним десять лет назад в Берлине, где он обратил на себя внимание своей докторской диссертаций по Гегелю. Он тогда был очень молод — около двадцати лет — и снимал дешевую темную комнатку. В комнатке стоял шаткий стол, на котором, составляя живописный натюрморт, лежали „Капитал“, расческа и томик стихов Гёльдерлина. Он был не рад моему визиту, поскольку стыдился своего знакомства со мной перед лицом рабочих-социалистов и коммунистов, с которыми на тот момент вел какую-то нескончаемую дискуссию. Мировая скорбь, русская литература и крайне левые политические идеи — вот все, чем он жил. Но он был достаточно молод, чтобы на несколько часов забывать об этих идеалах, когда красивый, как молодой бог, он по вечерам поражал берлинские салоны. Это был молодой гений, чувствительный и задиристый, с ним было непросто поладить. Тем не менее нас долгие годы связывала тесная, иногда подвергавшаяся угрозе, но всегда неизменная дружба.

…Он вернулся в 1939 году. Китай сотворил с ним чудо, как и со многими другими. Его представления стали более ясными, идеи — более гармоничными. Его политические взгляды, если не считать принципиального неприятия нацизма, несколько отличались от наших. Он считал, что пропасть между Германией и Англией можно преодолеть путем переговоров, даже без устранения нацистского режима, и, возможно, в то время это представление было более верно, чем наше. Но он определенно был не прав, полагая, что нацистов можно заставить прислушаться к голосу разума. Его близкое знакомство со многими людьми в Англии и Америке, его исследования в области проблем Востока и, самое главное, его способность мгновенно вызывать симпатию у иностранцев постепенно сделали его незаменимым в нашем деле».

Одному не менее заметному члену кружка Крейзау, бывшему на волосок от смерти, удалось избежать казни. Уроженец Гольштейна Теодор Штельцер учился в Геттингене и Мюнхене и поступил на службу в армию перед Первой мировой войной, во время которой он служил офицером в транспортном подразделении генерала Грёнера. В сумбурные послевоенные годы он пришел к выводу, что любое восстановление Германии должно начинаться не сверху, а снизу. Назначение окружным административным главой Рендсбурга дало ему возможность создать в округе Volkshochschulen — школы для обучения взрослых.

В 1933 году нацисты