– Сала, луку, хлеба, огурцов, сыра, грудинки, колы… Водка у тебя есть?

Демид, улыбнувшись, ответил:

– Водка? Водка всегда есть.

В этот момент вернулся Арик вместе с Углем, большим пакетом с фирменной наклейкой ресторана и большой пластмассовой коробкой, заполненной непочатыми бутылками. Боцман тасовал колоду.

– Что-то вашего костолома не видать давно. Я, конечно, по нему не скучаю, но как-то он отрывается от коллектива…

Петруха, в отличие от остальных, свой новый дом обустраивал придирчиво и обстоятельно. Трехэтажный особняк вдали от центра городской суеты на крутом склоне с видом на восточный залив по изяществу и эксклюзивности отделки мог бы дать фору императорским резиденциям крупных, столичных планет российского конгломерата. Измучив до слез дизайнеров службы размещения, которые и предположить не могли, что этот деревенский простоватый парень будет терзать их двое суток, а своими требованиями и придирками превзойдет самого архивариуса, Петруха получил-таки то, что хотел. Еще через сутки здание было готово. Оно поражало, с одной стороны, своей легкостью и воздушностью, а с другой – консерватизмом линий и внешней отделки. Стройные и стремительные гранитные столбы первого этажа гармонично переходили в панорамное остекление второго, которое в свою очередь рассыпалось фейерверком мансардных башенок и открытых смотровых площадок многоуровневой крыши. Смотреть на это великолепие Петруха пригласил всех. Ну, в смысле Угля, Демида и Ариэля. Но прилетел только Ариэль. Прилетел, поцокал языком, отпустил пару-тройку дежурных комплиментов и… улетел. С тех пор, то есть почти два прошедших месяца, никто с Петрухой и не встречался. Почему? Демид не переваривал грандиозных сооружений, а Уголь был удивлен тем, как быстро его бывший лучший друг адаптировался к «райским» условиям существования.

Да и в должностной иерархии «райской» корпорации пути друзей разошлись кардинально. После двухдневного тренинга у рекрутеров Петруха направился в проект «Власть», руководить работами по расширению городской канализационной сети. А любой сотрудник этого проекта здесь являлся фигурой значимой и входил в совет директоров компании с правом совещательного голоса. То есть обязан был посещать ежедневные планерки в «хрустальной башне» – стеклянном небоскребе, возвышающемся над городом, выныривая из мелководья западного залива…

– Недосуг ему. Говно выгребает денно и нощно. Семь пик.

Уголь бросил карты на стол и потянулся за куском сала, прихватив по ходу и луковую головку.

– Нашел мужик то, что искал.

Ариэль бросил на Угля укоризненный взгляд.

– Завидуешь? Построй себе дворец, отпиши запрос рекрутерам, они тебя тоже в начальство переведут…

Уголь, прищурившись, посмотрел на карточный веер Арика.

– Смешно. Ха. Ха. Пасуешь?

Арик сложил веер и отхлебнул колы.

– Не смешно. Гы. Гы. Мизер…

* * *

Петр Борисович Дальнов – именно так звучало Петрухино ФИО в развернутой транскрипции и именно так было выведено золотом на черной глянцевой табличке его кабинета на семнадцатом этаже «башни» – был занят… Должность, принадлежащую хозяину кабинета, здесь указывать было не принято. Золотом – значит, член совета директоров, и этого было более чем достаточно. Уже полчаса, как он вернулся с митинга (совещания), на котором обсуждались необходимые черты психологического портрета личности, готовой к тому, чтобы взвалить на свои плечи бремя абсолютной власти. Нет, совет не собирался выбирать Императора или тем более делегировать кому-то свои полномочия, но поговорить о том, в какой степени каждый из присутствующих готов «принести себя в жертву» такой возможности, было неожиданно приятно.

Оленька, наскоро одернув короткую, едва прикрывающую кружевные трусики юбку, прошмыгнула внутрь, цепко ухватив с собой объемистую папку «На подпись». Зачем в конторе с электронным документооборотом она каждое утро таскала эту папку в кабинет Петра Борисовича, Оленька не знала, и знать не хотела. Надо – так надо…

В медиаслужбе проекта «Культура» она продержалась недолго. Слюнявые подростки, которые то и дело норовили шлепнуть ее по заднице, дебильные тексты про вечную любовь и постоянные просьбы оператора пошире раздвинуть ноги перед камерой окончательно достали ее уже через месяц после прибытия. «Мечта всей ее жизни» обернулась бессмысленной и никчемной тратой времени. Глупо улыбаясь и хихикая, она отшила очередного малолетнего ухажера и, решительно запрыгнув на свой маленький серебристый глайдер с «ресничками» на его тонких пластиковых крыльях, рванула в сторону офиса «Хед Хантеров». Дежурный оператор адаптационного центра не сразу смогла однозначно интерпретировать Оленькину заявку: «Мне бы куда-нибудь, где работают состоятельные и серьезные люди. В смысле мужчины…» Однако, полистав пару минут ее резюме, составленное еще по прибытии, определила ее в «башню». Сначала на вакансию финансового контролера, которая предполагала целый день сидеть перед голомонитором и ставить какие-то галочки в незаполненные поля электронных таблиц с заголовками «Утверждено», «Проверено» и прочие. А потом, по ее личной просьбе, администратор финансового сектора, очень приличный мужик, но, к сожалению, совершенно уже не мужик, посоветовал ей перейти в секретариат. И тут, наконец, Оленька почувствовала себя в своей тарелке. Половину дня она чистила себе ногти ультразвуковой щеточкой, время от времени отвлекаясь на входящие через селекторный коммуникатор звонки, часть из которых ей было предписано отфутболивать по «большому кругу», то есть далеко и надолго, а часть переводить на коммуникатор шефа. А оставшееся рабочее время она вертела попой перед солидными посетителями семнадцатого этажа или листала сайты с новыми коллекциями нижнего белья и косметики, делая при этом вид страшно занятого и полезного сотрудника. Все было замечательно, кроме одного – Борис Петрович совершенно не реагировал на ее томные взгляды и даже на время от времени вываливающуюся из лифчика упругую грудь.

Она сделала вид, что не узнала присевшего в приемной на кожаном диване Угля, который в электронном списке посетителей, накануне записавшихся на прием к Дальнову, числился первым и был наречен Черновым Дмитрием Александровичем.

– Вы на прием? Ждите, Петр Борисович освободится и пригласит вас через несколько минут.

Уголь спокойно рассматривал интерьер приемной, дизайн которой полностью укладывался в традицию урбанистического минимализма. Неприятное исключение составлял, пожалуй, только чахлого вида кактус в цветастой банке из-под вишневого компота, зашуганно прячущийся в стенной нише, за портретом какого-то усатого старичка. Да и сам портрет этот был исполнен явно не самым прогрессивным способом.

– Проходите. Петр Борисович готов вас принять.

Дверь в кабинет бесшумно и плотно закрылась за спиной посетителя. Уголь стоял в пустом пространстве, не предполагающем стульев, кресел или диванов для посетителей, перед широкой полупрозрачной матовой поверхностью совершенно голого стола, за которым в эргономическом кресле сидел человек, чем-то отдаленно напоминающий его бывшего друга Петруху.