* * *

Всю ночь Уголь ворочался на койке, вставал, включал свет, выключал и снова ложился в постель. В его голове вертелись мысли о Светлой, о станции и о ребятах, которые ждут его возвращения из отпуска. Что-то липкое и душное хватало его за горло, хотелось наполнить свои легкие свежим морозным воздухом и заорать во все горло… Уголь в очередной раз отбросил в сторону одеяло и, встав, вышел в слегка подсвеченный коридор, каждая дверь которого вела в такой же, как и у самого Угля, номер «общежития», как это называл Демид. Не обуваясь, он прошлепал к широкому пролету лестницы, ведущей на первый этаж в холл. Дверь на улицу распахнулась перед носом полуночника совершенно бесшумно, не скрипнув ни единой своей металлической деталью. Уголь вышел за порог и задрал голову вверх. Обычной дневной серой пелены не было видно, и оттуда сверху на Угля смотрела абсолютная, черная темнота, сквозь которую не пробивался свет ни единой, даже самой маленькой звездочки…

На следующий день группа собралась в спортивном зале адаптационного комплекса. На пружинящем полу зала расположились «слушатели», предварительно напялившие на себя нечто, на первый взгляд напоминающее кимоно. Ти Хоо, впрочем, оставалась все в том же деловом костюме и принимать участие в спортивном мероприятии явно не собиралась.

– Сейчас я объясню вам, почему в нашем сообществе отсутствуют такие институты государственного подавления, как полиция или армия. Ни один человек здесь физически не в состоянии нанести вред другому человеку. Если, конечно, тот сам не захочет иного. Поясню.

Инструктор окинула взглядом притихших «соискателей» и попросила Ариэля подняться на ноги и выйти в центр очерченного на полу круга.

– Кто-нибудь из присутствующих желает ударить этого человека?

Вопрос прозвучал настолько буднично и спокойно, как будто все обитатели «Райского Острова» каждое утро начинали с того, что безжалостно избивали друг друга. Один из арабов, скорчив умильную рожу и почесывая подбородок, из которого торчали несколько скудных длинных волосин, обозначающих, видимо будущую окладистую бороду, тут же оказался рядом с «подопытным». Демид напрягся, он явно готовился присоединиться к испытуемым, как только происходящее на «ковре» выйдет за пределы его личного понимания добра и зла. Однако араб не дал никому шанса успеть предотвратить неминуемое. Он не стал дожидаться, пока Ти Хоо продолжит комментировать свое экстравагантное предложение, и, коротко размахнувшись, врезал Арику по зубам, вложив в это движение всю массу своего корпуса. Результат превзошел любые ожидания присутствующих. Ариэль даже не успел среагировать на удар и, по понятиям любого, имеющего хоть малейшее представление о физике и физиологии этого процесса, должен был тут же упасть на пол со сломанной челюстью. Однако на полу лежал араб. Он завывал от боли, стиснув ладонью левой руки костяшки пальцев правой. На лице же вопиющего при этом расплывался весьма знатный синяк. Такой эффект мог возникнуть только в том редком случае, если бы бедолага ударил рукой не по лицу тощенького оппонента, а по бронзовой скульптуре кого-нибудь из давно почивших, но успевших прославить себя на века. Причем эта скульптура смогла ответить ему тем же.

– Полагаю, всем понятны последствия применения грубой силы в отношении любого из членов нашей общины?

Ти Хоо повернулась к «пострадавшему»:

– Прошу вас пройти в медицинскую комнату, там вас ожидает специалист. Вам помогут. Остальные, прошу вашего внимания. Сейчас мы продемонстрируем еще одну особенность нашего мира. Прошу вас, подойдите.

На сей раз инструктор обратилась к Наталье Андреевне. Та, не без недоверия, вышла в центр зала.

– Ариэль, возьмите эти стальные наручники и наденьте их на запястья вашей знакомой. Не бойтесь, они не взорвутся. Нет, не так, заведите ее руки за спину.

Ариэль, стараясь случайно не причинить женщине боли, защелкнул наручники на ее запястьях и вопросительно посмотрел на Ти Хоо.

– А вы, Наталья, теперь просто протяните руки вперед.

Послышался глухой стук металла о тренировочный мат. Наталья с удивлением рассматривала свои свободные запястья. Народ недоуменно выдохнул, а Ариэль нагнулся, чтобы подобрать с пола браслеты.

– Не нужно искать этому сверхъестественного объяснения. Это не фокус и не обман. В случае, если кто-то попробует ограничить вашу свободу, ударить вас или причинить другое, мотивированное или не мотивированное зло, – у него ничего не получится. Просто знайте об этом, и все.

Ариэль протянул наручники «наставнику» и задал уточняющий вопрос:

– Что значит «если, конечно, тот не захочет иного»?

– Это значит, что подобного рода вред может быть нанесен по соглашению сторон или по прямой просьбе со стороны вашего оппонента. Поверьте, так бывает. Ну и конечно, такое явление, как суицид, к моему сожалению, здесь никто не отменял.

Во второй половине дня группа соискателей вновь собралась в кабинете с подиумом и широкими обзорными окнами. Ти Хоо, дождавшись, когда все рассядутся по своим местам, вновь активировала обзорный голоэкран. На нем был перечень из полутора десятков слов. Таких как «Искусство», «Свобода», «Патриотизм», «Власть». Петруха попробовал найти хоть что-то, объединяющее эти понятия, но кроме заздравной речи на юбилей Императора в голову ему ничего не приходило. Демид, сидя за соседним столом, хлопал глазами и что-то шептал. Уголь, подставив руки под подбородок, делал безуспешные попытки не уснуть после плотного обеда и бессонной ночи.

– Вы видите перечень проектов, в которых вам предстоит работать. Мы, проанализировав ваши склонности, готовы лишь порекомендовать вам то или иное направление. Окончательное же решение за вами. Сейчас на ваших личных мониторах отобразится перечень тех проектов, которые, на наш взгляд, будут интересны каждому из вас. Также добавлю к этому, что каждый из вас может предложить свой новый проект, который может быть принят нашим сообществом. Но такое бывает редко. И в данном случае вам будет необходимо заручиться поддержкой нашего архивариуса.

Ти Хоо отошла от подиума к полупрозрачному окну и дала понять, что готова отвечать на вопросы. Первым решение принял Петруха, он ткнул пальцем в монитор и повернул голову к инструктору. Ти Хоо, заметив это движение, одобрительно качнула головой.

– Достойный выбор. С этого момента, Петр, вы можете покинуть центр адаптации и приступить к обустройству на «острове».

Она протянула ему руку и, улыбнувшись, пожелала удачи.

* * *

Виктор Иванович нервно ерзал в широком кожаном кресле, рассматривая обступившие его со всех сторон и заполняющие большую часть помещения стеллажи с климатическими сейфами, напоминающими древние привокзальные автоматические камеры хранения. Сверху, откуда-то из-под высоченного потолка, свисала вниз титановая монтажная рама для крепления силовых манипуляторов, большая часть которых сейчас суетливо подергивалась над широкой полированной металлизированной поверхностью массивного лабораторного стола. И вот именно на этой столешнице и было выложено все содержимое бесценного Витиного чемоданчика.