Сразу после происшествия группу эвакуировали на специально присланном военном вертолете, и уже на следующий день все были в Москве. Отчеты, расспросы или допросы следовали одни за другими. Медики обследовали, перед глазами менялась череда незнакомых и часто равнодушных людей. Затем оставили в покое и врачи, и ученые, и спецслужбы — все сразу. Вакуум!

Друзья из группы сочувствовали, утешали, помогали, как могли, но и сами были не в своей тарелке. Один Александр Иванович не впал в депрессию. Он, казалось, заранее знал, что нужно делать. Постоянно звонил кому-то, с кем-то встречался, мотался по Москве, ездил в Новосибирск, затем в Питер, потом опять в Новосибирск… И хотя было видно, что ему трудно от таких перегрузок, он оставался единственной реальной поддержкой Анне. Он давал ей поручения, заваливал аналитической работой, не позволяя уйти в себя. И это помогало. Но главное, Анна верила Александру Ивановичу, когда он говорил, что все будет нормально и Николай обязательно вернется. Она как бы пропитывалась его уверенностью в этом.

Александр Иванович собирал несколько раз группу для осмысления происшедшего. Все высказывали свои мнения и размышления по поводу похищения Николая, сопоставляли факты, делали разные предположения. В Новосибирске Александр Иванович встречался со своим старинным другом, обладающим сильнейшими способностями ясновидения. Тот сообщил, что Николай жив, он это чувствует. Но где он и что с ним — сказать не мог, потому что запрашиваемая информация была ему почему-то закрыта наглухо.

Необычайность и закрытость информации о судьбе и местонахождении Николая была подтверждена еще некоторыми сильными экстрасенсами Москвы. В чем они все сходились, так это в том, что Николай в полной безопасности. Но это и всё.

Анна прогуливалась в небольшом парке в центре Москвы рядом со станцией метро «Сокол». Наступала осень, и на аллеях уже лежали пожелтевшие листья. Этот парк она очень любила, он был маленький и неприметный и сейчас напоминал ей о времени, когда они гуляли здесь с Николаем. Они всегда заходили сюда после посещения церкви «Всех Святых», расположенной прямо за метро.

Этот храм был их защитником, и в трудные минуты они приезжали постоять на службе и молитвенно попросить Господа о помощи и удаче. Они не были ревностными прихожанами, да и воцерковленными людьми их назвать было нельзя, даже с натяжкой. Они не разделяли нетерпимое и однозначное отношение ортодоксальных православных ко многим вещам, а главное, оба они любили Восток.

Любовь к востоку, к его культуре, к индуизму и тем знаниям, которые были там, наверное, и сблизили их. Познакомились они в библиотеке, изучая книги по восточной философии и древнеиндийские эпосы «Рамаяну» и «Махабхарату». Переводы этих книг — редкость, приходилось заказывать книги. Но постоянно кто-то из них перехватывал нужный том у другого, так что волей-неволей пришлось познакомиться… Потом они уговорились изучать книги вместе, и на этой почве вначале просто подружились. В дальнейшем дружба так же незаметно и органично переросла в любовь, хотя вслух об этом они никогда не говорили.

Еще в храме служил о. Анатолий давний друг Александра Ивановича, с которым тот и познакомил Николая. О.Анатолий был удивительным священником, выпускник Московского университета, в прошлом — прекрасный историк, подававший большие надежды в науке и серьезно знавший и изучавший культуру Востока. Но он как-то неожиданно бросил науку и рукоположился в священники. Встречи и беседы с отцом Анатолием часто отрезвляли Анну и Николая, направляли и вразумляли их, не позволяя «свихнутся» на почве повального увлечения различной оккультной белибердой, которая нередко губит людей, отрывает от нормального восприятия действительности.

Хотя батюшка не очень-то одобрял их увлечения, однако с ним можно было на профессиональном языке общаться по вопросам философии и религии древних культур Востока и особенно индуизма, который отец Анатолий знал в совершенстве. Похоже, он сам не разделял принятого в среде православных мнения, что все прочие религии и, в частности, религии Востока являются чисто сатанинскими и безблагодатными, ведущими в ад и погибель. Они много рассуждали тогда по вопросам религии, разбирались с религиозным восприятием Бога на Востоке.

Первое место в иерархии индуистских идеологических ценностей занимает чистый метафизический монизм, адвайта, доступная пониманию лишь отдельных мудрецов. Верховный Бог для них — неличностный Абсолют. Он не имеет личности, так как любая личность воспринимается как ограничение. Бесконечность и личность в понимании мудрецов несовместимы, это логическая несуразица. Те, кому этот идеал кажется, слишком абстрактным и кто не может подняться на такую высоту созерцания в силу склонностей своего ума или по своему духовному складу, выбирают более простой, теологический идеал. Для них безличностный Абсолют трансформируется в личного Бога, совершенство сводится к добру, освобождение — к жизни в раю, мудрость (джняна) подменяется любовью (бхакти) к индивидуальному Богу, который для каждого верующего имеет сообразность их природным наклонностям. Для тех людей, кому и этот уровень кажется сложным и недоступным, существует третий путь: от этого человека требуется строгое соблюдение определенного комплекса морально-ритуальных предписаний, бог замещается его изображением в храме, созерцание и сосредоточение подменяются обрядом, молитвой, произнесением священных мантр, а на место любви встает правильное поведение[8].

Именно об этих путях и шли обычно дискуссии. Отец Анатолий говорил, что человек, являясь личностью, не может иметь живого общения с неличностным Богом. Общение с неживым Богом невозможно, именно поэтому Абсолют и принимает для человека личностный аспект через своего сына Иисуса Христа. Из этого не следует, что религии до Христа, в том числе и индуизм, есть сатанизм. Нет, Абсолютно высший Бог давал свет, который человек слабо, но воспринимал. Но после рождения Христа, особенно для людей в христианских странах, знающих о Богочеловеке, обращение к другому религиозному источнику автоматически ставит человека перед лицом бездны всяких личностей, хотя и не обязательно отрицательных. Определять, с кем он имеет дело, человек должен сам. Но опыт показывает, что первыми начинают контактировать с людьми отрицательные силы. Это одна из их уловок — вывести человека на космический экзамен, который обычный человек, как правило, не сдает. Ведь даже опытные монахи зачастую принимали за Христа лукавого, не умея распознать визитера. Именно для того, чтобы сократить путь к Себе, Творец и послал к человеку Богочеловека Христа. Те восточные мудрецы, которые воспринимают Творца, Первопричину, Абсолют в его безличностной форме, все равно имеют цепочку иерархов, от которых они получают опыт и знание, и не обязательно такая цепочка может быть «не от Бога». В Библии сказано, что до Христа были «издревле славные мудрые люди». Но как найти подобную цепочку обычному, заурядному, простому человеку? Это почти невозможно, если только его самого не заметит по каким-то личностным качествам какой-нибудь гуру. Ведь все школы востока считают, что продвижение возможно только под управлением учителя.