Солнце уже клонилось к закату, когда отряд добрался до гостиницы «Форель и гусь», находившейся по другую сторону арочного каменного моста через реку. Мост выглядел так же, как и во времена римлян, которые его построили. Подъехав к конюшне, Анна вздохнула с облегчением. Последние несколько часов она все сильнее тревожилась, так как на дороге им постоянно попадались путники, и она каждый раз вздрагивала, когда мимо них кто-нибудь проезжал. Рыцари тоже нервничали, и иногда они даже выхватывали мечи, но незнакомцы вскоре исчезали из виду, а Анна с укоризной поглядывала на своих охранников, хотя и понимала, что предосторожности необходимы.

Почти все путники, встречавшиеся им на дороге, направлялись дальше, в Дорчестер, – вероятно, именно поэтому в гостинице «Форель и гусь» было очень немного людей.

Окинув взглядом гостиничный двор, Анна спросила:

– А здесь безопасно?

Сэр Уолтер внимательно осмотрел дом.

– Эта гостиница существует так долго, сколько я себя помню. Она вполне подойдет, чтобы остановиться на ночь.

Вы ведь не боитесь крыс, миледи?

Глаза Анны округлились, и рыцарь, заметив ее реакцию, криво усмехнулся. Спешившись, он повернулся к своим людям:

– Мы должны присмотреть за нашими лошадьми. Я не очень-то доверяю местным конюхам. – Уолтер посмотрел на Филиппа и Маргарет. – Ждите здесь с леди Розамонд.

– Вы доверяете дам мне? – рассмеялся Филипп.

Сэр Уолтер нахмурился и пробурчал:

– Я буду неподалеку. Ждите.

Филипп протянул Анне руку.

– Идемте, миледи. Под яблоней во дворе я видел скамейку, которая кажется вполне устойчивой.

Анна краем глаза уловила неподалеку какое-то движение. Она приказала себе не думать про крыс, однако никак не могла выбросить из головы слова сэра Уолтера. Резко повернувшись, она увидела перед собой корыто с водой, но не более того.

– Что-то не так? – спросил Филипп.

Анна взглянула на своего охранника – его рука покоилась на рукояти меча, – затем посмотрела на стоявшую рядом Маргарет и неуверенно покачала головой:

– Нет-нет, все в порядке.

– Тогда не доверишь ли ты мне свою руку, чтобы я проводил тебя к скамейке?

Анна молча посмотрела ему в глаза. Интересно, знает ли он, что она весь день думала о его поцелуях и, сама того не желая, вспоминала все их прежние встречи? Она была зла на него из-за того, что он заставил ее вспомнить прошлое; злилась и на себя – из-за того, что не могла забыть это прошлое. А ведь следовало проявить силу воли, если она действительно хочет вступить в Лигу.

Анна неохотно протянула Филиппу руку; она пыталась убедить себя в том, что он самый обычный мужчина, не более того. Но едва лишь она коснулась его руки, как ей вспомнились его объятия и его поцелуи.

Филипп же улыбнулся, глядя ей в глаза, а потом вдруг посмотрел куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, Анна увидела высунувшуюся из-за корыта маленькую ногу в тряпичных тапках.

– Ой, что это? – пробормотала она.

– Думаю, это просто ребенок, – ответил Филипп. – Пусть играет. Присаживайся. – Он повел Анну к скамейке.

– Нет-нет, я слишком долго сидела в седле. Полагаю, что нам стоит пройтись.

Прогуливаясь, она надеялась увидеть ребенка. Пересекая двор, они слышали доносившиеся из конюшни голоса рыцарей и взрывы смеха из гостиничной таверны. Тут Маргарет, до этого молчавшая, извинилась и сказала, что ей надо ненадолго уединиться. Служанка даже не попросила ее сопровождать, возможно, была слишком смущена.

В этот момент из-за угла дома вышли двое малышей лет пяти – мальчик и девочка. Мальчик был в грязной рубашке и столь же грязных штанишках, а в руках он держал палку, изображавшую меч. На девочке же было старенькое платьице, перетянутое на талии веревкой, а в руках она держала тряпичную куклу, которую, судя по всему, очень любила.

К удивлению Анны, Филипп не обратил на детей никакого внимания. А те, казалось, о чем-то спорили, указывая пальцами на гостиницу.

– Они слишком малы, чтобы отпускать их одних, – заметила Анна.

– Когда я был мальчиком, то часто убегал из замка, – ответил Филипп. – И со мной все было в порядке.

Анна внимательно посмотрела на него. Филипп уже второй раз за этот день вспоминал свое детство. И было очевидно, что он старается не смотреть на детей.

– Тебя ведь все знали… – сказала Анна. – А здесь, гостиницы, всегда много чужих людей, но за детьми никто не присматривает. Я хочу с ними поговорить.

– Но ты ведь графиня… – пробормотал Филипп.

Но Анна уже направилась к детям. Заметив, что дети собираются убежать, она подняла руку и громко проговорила:

– Не бойтесь, я вас не обижу! Не убегайте.

Взявшись за руки, дети посмотрели на нее со страхом.

«А может, они боятся Филиппа? – подумала Анна. – Возможно, именно поэтому он старается их не замечать. Или у него имеется какая-то другая причина?..» Улыбнувшись, Анна спросила:

– А где ваши папа и мама?

– У нас нет папы, – пробурчал мальчик, глядя на нее исподлобья.

Девочка же молча показала на гостиницу.

– Там мама? – допытывалась Анна.

Мальчик покосился на девочку и прошептал:

– Не говори ей ничего. Мы с ней не знакомы.

– Хочешь, я найду твою маму? – Анна снова улыбнулась.

Малышка кивнула и прижала к груди куклу. Мальчик в досаде закричал:

– Она разозлится, Лиз! Ты же знаешь это!..

– Почему она разозлится на вас? – спросила Анна; она с беспокойством смотрела на детей.

Девочка взглянула на куклу и прошептала:

– Мы не должны сюда приходить. Мама там работает.

– А, понятно… – Анна вздохнула с облегчением. – Мама велела вам оставаться дома?

Мальчик все еще хмурился.

– Да, с теткой, – ответил он.

– Вы не должны возвращаться домой одни, – сказала Анна. Она указала на Филиппа. – Ждите здесь с моим другом. А я приведу вам вашу мать.

Синие глаза девочки округлились, и она прижалась к брату. Снова повернувшись к Филиппу, Анна заметила, что он начал медленно приближаться. При этом на его лице было выражение, которого она никогда прежде не видела. Несколько мгновений она смотрела на него с удивлением, потом наконец-то поняла, что Филипп чувствовал себя ужасно неловко.

– Прошу прощения, графиня… – пробормотал он, потупившись.

– Филипп, ты мог бы остаться здесь с детьми, пока я схожу за их матерью?