Подтянула ноги к себе, уткнулась лбом в колени и зажмурилась. А через пару мгновений попыталась ладонями зажать уши, потому что воображение очень живо дорисовывало картинку к отчетливо слышному визгу и чавканью.

Хорошая получилась прогулка, насыщенная…

Совесть даже не попыталась грызть меня за то, что я бросила аборигенов, начиная с Нурия, самостоятельно разбираться с тварями. Во-первых, я при всем желании не смогла бы им помочь, а во-вторых, если разбираться, блондин первый обо мне забыл.

Обвинять его я, конечно, не собиралась: растерялся, не ожидал нападения, а потом нас разбросало в разные стороны, и тем более стало не до того. Он ведь тоже оказался безоружным перед бронированным хищником и, если бы не своевременное появление арения, прожил бы очень недолго.

Но это я в мыслях могла себя убедить, логически. С эмоциями было сложнее, потому что…

Гаранину такие отговорки не требовались. Он защищал, не мешкая, рефлекторно, закрывая собой и, я готова была поручиться, не задумываясь, есть на нем броня или нет. Да, у него особая подготовка, и это стоит принимать во внимание, но Нурий вроде тоже не домосед-ботаник! В общем, после всего этого особенно противно и фальшиво выглядели рассуждения аборигенов о слиянии и ценности женщин. Полковник не говорил, он делал, и сейчас контраст между ним и местными оказался еще более отчетливым. Не в пользу последних.

Отсутствие рядом Захара вдруг стало ощущаться особенно остро и тоскливо. Все-таки я очень к нему привыкла за прошедшие дни. Привыкла, что именно рядом с полковником я в безопасности. Причем на этой планете, как показывала практика, можно было чувствовать себя спокойно только рядом с ним.

Попробовала вот выйти куда-то без Гаранина, доверилась местным. Теперь сижу посреди озера, трясусь от страха, мокрое платье противно облепило ноги. Одновременно и зябко, и душно, и по коже стекает противный липкий пот. Тело ломит, из-за скрюченной позы затекла спина, но нет никаких душевных сил распрямиться – страшно увидеть идущий на берегу пир. Отличный результат самодеятельности!

От приятного легкого опьянения, вызванного шуликом, не осталось и следа. Или пришло время похмелья?

Глубокий судорожный вздох обернулся жалким поскуливанием. Я сжала зубы и сильнее зажмурилась, чтобы не дать себе позорно разреветься. Хотелось, чтобы кто-нибудь пришел, взял на руки и унес куда-то в безопасное место. Причем кандидат на роль «кого-то» представлялся всего один. Жаль, что он точно не придет.

Не знаю, сколько я просидела так без движения, лелея свои страхи и обиду на весь мир. Наверное, все еще действовал шулик, потому что в обычном состоянии подобные эмоции мне не свойственны.

Или дело вовсе не в напитке, а в пережитом страхе? Пережитом в одиночестве, а не в надежной компании, когда есть, на кого отвлечься, и есть, кому поддержать.

От самокопания отвлек окрик.

– Василиса! Ты жива!

Я вскинулась, поморщившись от боли в затекшей шее, сощурилась на яркий свет, нашла взглядом Нурия на том берегу. Надо же, уцелел. Везучий какой!

Никаких эмоций по поводу блондина я уже не испытывала, выжил и выжил. Умиление и очарование его наивной непосредственностью сгинули, кажется, безвозвратно.

– Как ты туда забралась? – изумился абориген.

«Поляна битвы» имела такой вид, что всякое желание двигаться к берегу отпало, даже смотреть в ту сторону не хотелось. Разорванные тела арениев, один или два бронированных трупа, оторванные части человеческих тел. Я оглядела озеро, выбирая более чистый участок пляжа и прикидывая, сумею ли доплыть. Идея была удачной, подходящий берег оказался даже ближе.

Не отвечая ничего Нурию, осторожно выпрямила ноги, разминая затекшие мышцы. Похлопала себя по бедрам, по икрам, немного посидела, ожидая, когда пройдет онемение в затекших конечностях. Потом осторожно сползла обратно в воду и медленно, размеренно поплыла к берегу. Вдох – выдох, вверх – вниз, вдох – выдох… Главное, не спешить и не отвлекаться на неприятные ощущения в теле. Течения нет, волн нет; доплыву, куда денусь!

Блондин опять попытался меня дозваться, походил вдоль берега – точно как одна из нападавших тварей. Потом сообразил наконец, что плыву я в другую сторону, и перестал кричать. Наконец-то. Сейчас ответить ему я не смогла бы, даже если бы очень хотела: не сбивать же из-за такой ерунды дыхание.

На сушу выползала на четвереньках, благо берег был пологий. К этому моменту Нурий уже успел примчаться на одном из арениев.

– Как хорошо, что ты цела! – обрадованно сообщил он. – Хорошо, что догадалась спрятаться в воде: брухи тяжелые, они сразу тонут, там было безопасно. Хочешь чего-нибудь? Пить?

– Отвези меня домой, – прохрипела в ответ.

Нурий заметно скис и умолк, но сейчас мне на его душевное состояние было плевать. Главное, что он послушно подсадил меня на спину паука, уселся сам, и членистоногое припустило к выходу, оставляя позади залитую кровью пещеру. Я сжалась в кресле, обхватила себя за плечи, опять закрыла глаза. После щелкающих в считаных сантиметрах от головы острых зубов высота уже не пугала.

Всю дорогу я продремала, порой вскидываясь от крупной дрожи: после купания и душной влажной пещеры в мокром платье в коридорах было откровенно холодно. Но обращаться к Нурию не стала, все равно не поможет. Главное, пусть домой отвезет, а там есть теплый душ и одеяло. Авось не подхвачу пневмонию после этой прогулки!

Грустный и задумчивый Нурий проводил меня до двери. Которую я захлопнула перед его носом, даже не попрощавшись. Нет, на аборигена я не обижалась, просто на вежливость не осталось ни моральных, ни физических сил.

А начбез действительно, к моему облегчению, нашелся дома. Он дремал, но на звук шагов сразу же вскинулся.

– Вась, ты… что с тобой?! – В голосе полковника явственно прозвучала тревога пополам с удивлением. Мужчина соскочил с кровати, на полпути к уборной перехватил меня за плечи. – Вася!

– Х-холодно, – ответила ему. Как раз в этот момент меня накрыло новой волной дрожи, поэтому говорить было особенно сложно.

Грязно матерясь себе под нос, Захар содрал с меня мокрое холодное платье. Причем «содрал» в буквальном смысле, я отчетливо слышала треск ткани. Потом подхватил на руки и потащил в вожделенный душ. За эти несколько секунд я постаралась прижаться к нему покрепче. Тут не до смущения: после стылых коридоров Гаранин казался горячим, и плевать на все остальное.

В душевую начбез ввалился со мной вместе, пустил горячую воду, так что я охнула и дернулась от неожиданности. Мужчина не позволил выскочить, удержал под потоками воды и принялся старательно растирать мне плечи и спину. За неимением мочалки – руками, но это было гораздо приятнее. Меня наконец перестало трясти, даже в голове немного прояснилось.

– У тебя штаны промокли, – заметила рассеянно.

– Как промокли, так и высохнут, – отмахнулся Гаранин. – Ты как? Лучше?