Четырнадцатого апреля Бернетт предложил Сэлинджеру издать сборник рассказов. По его замыслу, сборник должен был называться «Молодые люди», как самый первый из опубликованных Сэлинджером рассказов, и состоять из трех частей. В первую он предлагал включить «рассказы о молодых людях накануне войны, во вторую — так или иначе связанные с армией, а в последнюю — одну-две послевоенные вещи»'.

Намерение Бернетта включить в третью часть сборника всего «одну-две вещи» означает, по всей видимости, что весь сборник должен был состоять из уже написанных, а то и опубликованных произведений. Тем самым за бортом оставались рассказы, где повествование ведется от лица Холдена Колфилда.

В том же письме Бернетт предупреждал Сэлинджера, что от судьбы сборника в значительной мере зависит его писательская судьба: если книжка провалится, это может привести Сэлинджера к творческому краху. «С другой стороны, — продолжал свою мысль Бернетт, — в случае успеха она поможет читателям дождаться завершения романа».

Сэлинджер писал в ответ, что к изданию сборника он относится с опаской, поскольку понимает, сколь невысоки литературные достоинства его рассказов и какими последствиями может обернуться провал его первой книги. Но при этом саму идею сборника от не отверг и даже предложил восемь рассказов, которые могли бы в него войти. В целом ответ Сэлинджера, как и письмо Бернетта, написан в несколько неопределенном ключе. Зато о романе про Холдена Колфилда он пишет иполне конкретно: работа над ним застопорилась, но шесть фрагментов уже полностью готовы. Литературным агентам он эти тексты не отправлял, потому что «они, — пишет Сэлинджер, — нужны мне самому».

Среди упомянутых Сэлинджером шести фрагментов романа (которые он запросто называл также рассказами) один был озаглавлен «Я сошел с ума». В декабре 1945 года он был напечатан в «Кольере», а впоследствии лег в основу двух глав «Над пропастью во ржи»: в одной из них исключенный из школы Холден навещает преподавателя истории мистера Спенсера, в другой — тайком пробирается в комнату Фиби.

Между рассказом «Я сошел с ума» — в том виде, в каком он увидел свет в журнале «Кольере», — и соответствующими главами «Над пропастью во ржи», при почти полном сюжетном сходстве, есть некоторые интересные отличия. Эти отличия многое говорят о становлении романа — если начинать ему отсчет от первого колфилдовского рассказа «Небольшой бунт на Мэдисон-авеню».

Если в «Небольшом бунте» повествование ведется от третьего лица рассказчиком, не принимающим участия в описываемых событиях, то в «Я сошел с ума» рассказчик — сам Холден Колфилд. Но при этом рассказ Холдена еще не является потоком сознания — для этого ему недостает спонтанности. Герой-рассказчик в «Я сошел с ума» тщательнее подбирает слова, и во многих случаях речь его точнее и поэтичнее, чем у Холдена Колфилда в романе.

Кульминационный момент в этом рассказе (так же как в «Дне перед прощанием») наступает, когда герой проникает в детскую спальню. Он медлит рядом со спящей Фиби, но озарение снисходит на него у кроватки другой сестренки, Виолы, которая больше ни в каких произведениях о Колфилдах не упоминается. Виола, крепко спящая в обнимку с игрушечным Дональдом Даком, недавно воспылала странной для ребенка любовью к оливкам из коктейля. Холден об этом помнит, он принес ей несколько ягодок и выложил их на спинке ее кроватки. «Одна оливка упала на пол, — рассказывает он. — Я поднял, но на нее налип сор, и я сунул ее себе в карман. А потом ушел». Простой жест Холдена, прячущего от Виолы испачканную оливку, может символизировать осознание им невинности маленькой сестренки и желание защитить ее чистоту. Это осознание является вместе с тем признанием Холденом собственной вины. «Чего уж там, все вокруг были правы, а я не прав», — произносит он фразу, которой нет в романе.

В рассказе «Я сошел с ума», четвертом из колфилдовского цикла, Сэлинджер среди прочего развивает темы, впервые затронутые им в «Дне перед прощанием». К такому же, как и у Бэйба, восхищению детской чистотой у Холдена присоединяется ощущение духовного родства с маленькими сестрами. Если Бэйбу приходится объяснять, что за узы связывают его с Мэтти, то герою рассказа «Я сошел с ума» этого делать не надо — читателю и так все очевидно. Здесь, в этом рассказе, впервые проявляется такая замечательная особенность писательского таланта Сэлинджера, как умение заставить героя непосредственно обращаться к читателю. Ей, этой особенности, в значительной мере и обязан своим ошеломительным успехом роман «Над пропастью во ржи».

Рассказу «Я сошел с ума», при всех его достоинствах, подлинности и нежности, пока не хватает обаятельной духовной мощи романа. Преклонению Холдена перед невинной красотой Виолы еще далеко до откровения. Той неразрывной связи, которая соединит Холдена с Фиби и Алли в «Над пропастью Во ржи», только предстоит образоваться. Но прежде самому Сэлинджеру придется пройти сквозь испытания, которые преобразят его душу.

День 6 июня 1944 года стал одним из определяющих в жизни Сэлинджера. Высадка в Нормандии и последовавшие за ней одиннадцать месяцев боев наложили глубокий отпечаток на личность писателя и на все его творчество.

О высадке в Нормандии и вообще об участии в войне Сэлинджер упоминал довольно часто, но никогда не вдавался в детали. «Отец словно бы считал, — вспоминает его дочь Маргарет, — будто мне и так понятно все, о чем он умалчивает». Скрытность Сэлинджера, к тому же выполнявшего на службе секретные задания, отнюдь не облегчает жизнь его биографам. Велик соблазн формально перечислить операции, в которых принимало участие его подразделение, и местности, где писатель побывал за месяцы боев, а потом сразу перейти к более богато документированным периодам его жизни. По мы попробуем по рассказам очевидцев и данным военных архивов, насколько возможно, восстановить кое-какие детали по фронтовой биографии.

К концу мая 1944 года союзники сосредоточили на Британских островах крупнейшие в истории силы вторжения. Десант планировалось осуществить одновременно на нескольких участках французского побережья. Четвертая пехотная дивизия, в которой служил Сэлинджер, была включена в состав оперативной группы «Ю» и должна была высадиться на участке нормандского пляжа, проходившего у военных под кодовым названием сектор «Юта».

В ожидании начала операции Сэлинджер неотлучно проводил дни и ночи на борту транспортного судна, стоявшего на якоре в одной из гаваней в графстве Девоншир, скорее всего в Бриксхеме. То и дело возникавшие слухи, что, мол, высадка назначена прямо на завтра, изводили личный состав не меньше чем вынужденное бездействие.

Но вот вечером 5 июня солдатам на ужин был подан стейк. Товарищи Сэлинджера дружно решили, что это неспроста. И правда, ночью флотилия снялась с якорей и двинулась через Ла-Манш. В двенадцати милях от нормандского побережья па транспортных кораблях заглушили двигатели, в ожидании приказа к высадке люди напряженно вслушивались в отдаленную канонаду.