– Нет. Вигдор. Тебе показалось. Она профессор, она хотела мою жизнь упорядочить, так сказать, завести в русло спокойного течения. А фигура, боже мой, ты помнишь, как она шла!

– Не помню. Ну шла себе и шла.

– Вигдор, то что ты видел в одежде, это оптический обман. Поверь, ничего прекраснее со времен перестройки я не наблюдал. Думаю, так и выглядит королева красоты.

– Чего ж ты тогда не женился?

– Испугался, конечно, этих волшебных форм. С «изуверствами» над собой я бы как-то еще справился, но когда представил, что всю оставшуюся жизнь буду рисовать ее в одежде Одалиски, понял, наступит конец моей вакханической жизни. И потом, скажи, ты видишь меня плывущим в лодке тихо и размеренно?

– С трудом.

– Вот и я о том же. Мда, а что ж с Аделью делать? Ты прикинь, Майков и Спицын пока еще не разнюхали про нее. Представляешь, мы с ним на одной площадке и он ни разу с ней, слава богу, не столкнулся. Поди бы сразу в ней Веру Засухину признал?

– Поди! Художник все-таки.

– Будь справедлив, хороший художник. Человек оказался скользкий, я бы сказал, пропащий, а руки золотые.

– И что бы он тогда делал?

Вигдор пожал плечами.

– Откуда я знаю, случай, на мой взгляд, абсолютно клинический: замечательный художник с золотыми руками, но такой гнилой мужик! В любом случае сейчас такую встречу нужно исключить, если мы, конечно, не хотим проблем для Адели. Пока мы толком ничего не разузнали, Адель и Спицын, про Майкова вообще молчу, встретиться не должны.

– Не должны, точно.

Официант принес еще по кружке Пльзеньского.

– Вигдор, ты такое пиво видал где-нибудь?

– Не задумывался. Мне нравится. Ты слишком углубляешься в мелочи, Савелий. Теперь к пиву прицепился.

– Да это я так, к слову. Погоди, идея у меня. Мне путевку в Дом творчества художников предложили за полцены. Можно на два месяца растянуть удовольствие. Представляешь, два месяца у самого синего озера.

– Не, не представляю. Представляется другое – судебные коридоры, заседания, убитое время.

– Ну вот, заладил. Теперь-то чего, судебное колесо крутится. Придется доказывать нашу с тобой невиновность. Ладно, я опять о путевке. Может, уговорить Адель с матерью к озеру вместо меня? На двоих получится месяц.

– Отличная идея. Не убил дикий рынок добрые пазлы в твоей душе. Я помогу с транспортом, ну и так, чтоб на молочишко хватило. Лишь бы поехали.

– Обставим все как надо, тем более маме лесной воздух будет полезен.

– Договорились. Все. Мне пора, у меня сегодня встреча с Марианной!

– Ого-го! Наш пострел везде успел! Встреча или свидание?

– Много вопросов задаете, Кокорев. Что будет, то и будет, все наше. Намерения самые что ни на есть познавательные. Она божественно ведет экскурсии.

– Вигдорчик, я за тебя боюсь! Если бы сказал, она божественна! А ты экскурсии, экскурсии. Впрочем, в это время музей уже закрыт. Привет Марианночке от художника Савелия Кокорева передавай.

– Ни за что. Испугается еще.

…Зачем он попросил Марианну о встрече? Часто думал о ней с момента знакомства? В эти «воспоминательные» минуты все, что обычно неслось с бешеной скоростью в течение дня, незаметно исчезало, то есть образ девушки становился всепобеждающим? Вигдор подумал, что, встреть он ее на улице, никогда бы не рискнул подойти и познакомиться.

Если бы Селина могла проникнуть в его мыслительный ряд, непременно бы произнесла: «Ах, писатель, писатель, а не влюбился ли ты?»

За 23 дня до судебного процесса

Савелий позвонил Адель и напросился в гости. Если вдруг девушка по каким-то причинам не захочет ехать, тогда он попробует убедить ее мать.

Такую квартирку, как у Адели, в былые времена называли распашонкой (из одной комнаты метров в 18 две двери вели в совсем маленькие помещеньица, которые тем не менее создавали иллюзию изолированности). Но это не мешало создать удивительный уютный мир и, ничего лишнего, как сказали бы сегодня, – ярко выраженный минимализм.

Обе двери были закрыты.

– Мама отдыхает, – пояснила Адель, – пойдем на кухню, я тебе чаю налью. У нас замечательный чай – китайский пуэр. Дорогой! Ему 30 лет. Мне однокурсник из Китая привез. Когда в него молоко наливаешь, он приобретает красноватый оттенок. Полезный, говорят! Увеличивает продолжительность жизни.

– У китайцев все увеличивает жизнь. – Савелий вздохнул. – Кабы спать вовремя да подолгу, не бодяжить кофейную гущу, то и без пуэра можно бы обойтись.

…Адель так быстро согласилась уехать на целый месяц с мамой в Дом творчества, что Савелий даже как-то растерялся. Он приготовил большую речь, собрал все мыслимые аргументы в пользу такого «путешествия». А в случае отказа он был готов лично сопроводить «отдыхающих» до места, но ничего такого не понадобилось.

– Я читала, что сосновый лес и солнце очень полезны для легких. Савелий, но у меня нет столько денег, чтобы целый месяц ничего не делать. Недели на две – самый раз, а?

– Увы и ах, путевка на половинку не делится. Ты, Адель, вот что. Возьми. – Он протянул ей конверт. – Тут на все должно хватить. Мои доны Педры оказались щедры как никогда.

– Я так не могу, я вам кто?

– Действительно, кто?

– Модель для позирования.

– Ну ладно, я могу себе позволить позаботиться раз в жизни о хорошем человеке. Чтобы тебе было спокойнее, считай, это деньги в долг. Потом отработаешь сеансами.

– Ой, тогда я согласна, а говорят, чудес не бывает, – засмеялась девушка и обняла Савелия.

Тот от неожиданности замер, не зная, как отреагировать на такое бурное проявление радости Адели.

– Ты, вот что, ну в самом деле, мы с Вигдором. Я не один. Маму подлечишь. Сама отдохнешь.

Но Адель еще крепче обнимала художника, а в итоге осыпала его поцелуями.

Савелий, что называется, «поплыл». Слова вообще «покинули» его и он замер, не зная, как себя вести.

– Адель, я к такому общению не привык. Ты же знаешь, живу в мастерской, девушки у меня нет, в общем, одинокий я художник.

– И совершенно непонятый, – рассмеялась Адель. – Похоже, я твоя девушка, чаще меня никто к тебе не приходит.

– Так-то да. Господи, Адель, не смущай меня, ты же совсем ребенок, я даже фамилии твоей не знаю.

– Засухина я, тоже мне тайна.

Савелий уставился на Адель и не мог произнести того, что вертелось у него на языке. Пауза явно затянулась.

– За-су-хи-на. Значит, Засухина. Я не ослышался.

– Господи, ну что особенного в мой фамилии. Да, Засухина я, Адель.