Мы пошли назад по улице, поднялись по шатким ступенькам лестницы, прошли веранду. Войдя в вестибюль, мы через боковую дверь добрались до холла. Я сразу почувствовал запах сырости, пыли и плесени, которые вдыхал накануне вечером. При дневном свете те самые выпуклые предметы, принятые вчера мною за кресла, ими же и оказались. Их было всего двенадцать, расставлены в различных комбинациях, по два и по четыре. Мы выбрали пару кресел, стоявших по обе стороны холодного камина.

— А почему вы здесь живете? — спросил я.

— Хороший вопрос, — ответила Элизабет. — Я думала, что проживу здесь месяц, от силы два. Но дело затягивается.

— А что с домом вашего отца?

— Он сдается в аренду, — сказала она. — Договор аренды умер вместе с ним.

— Так вы же можете арендовать другой дом. Или купить. Разве не так поступают люди?

Она утвердительно кивнула.

— Я уже кое-что присмотрела. Не могу до сих пор решиться. Вы вообще сами видели, какие здесь дома?

— Некоторые из них выглядят вполне прилично.

— Только не для меня, — поморщилась она. — Я пока не готова к такой покупке. И я еще не решила, сколько времени вообще здесь пробуду. Все еще думаю. Я не сомневаюсь, что мне придется доживать здесь свою жизнь, но пока не готова смириться с этим. По мне, пусть лучше все тянется день за днем, как сейчас.

Я вспомнил своего приятеля Стэна Лоури и его желание найти работу по рекламному объявлению. Число людей, уходящих со службы, намного превышало число тех, кому удалось найти работу. Им надо было начинать заботиться о домах, автомобилях, одежде. На них обрушивались сотни странных и неизвестных мелочей, воспринимаемых ими, как обычаи диких племен; эти мелочи они раньше лишь подмечали, но никогда не вникали в суть.

— Ну, я готова слушать, — сказала Деверо.

— У нее было перерезано горло, так? — начал я. — В этом у нас нет сомнений?

— Все верно. Именно так.

— И это была ее единственная рана?

— Так сказал врач.

— Это значит, что где-то есть место, все залитое кровью. И на этом месте все реально и произошло. В помещении, а возможно, и где-либо в лесу. Невозможно вычистить все как следует. В буквальном смысле невозможно. Значит, где-то находится улика, которая дожидается вас.

— Я не могу производить поиски на базе. Они мне этого не позволят. Это уже вопрос юрисдикции.

— Но вы же не уверены в том, что это произошло именно на базе.

— Изнасиловали-то ее на базе.

— Вполне вероятно. Однако это ведь не единственное место, где могло произойти изнасилование.

— Но и обшарить пятьсот квадратных миль в штате Миссисипи я тоже не могу.

— Тогда сконцентрируйте внимание на правонарушителях и преступниках. Сузьте область поиска.

— Каким образом?

— Ни одна женщина не может истечь кровью дважды, — сказал я. — Ее горло было перерезано в каком-то неизвестном нам месте, кровь там разлилась повсюду, Чапман умерла, вот и всё. После чего ее бросили на этой аллее. Но чью кровь они там разлили? Это не ее кровь, потому что из ее тела вся кровь вытекла в каком-то неизвестном нам месте.

— О господи, — взмолилась Деверо. — Только не говорите мне, что этот парень собрал ее кровь и принес туда вместе с телом.

— Такое возможно, — ответил я, — но маловероятно. Надо быть фокусником для того, чтобы перерезать кому-то горло и при этом выплясывать с ведром в руках, пытаясь собрать в него все фонтаны крови.

— Возможно, они действовали вдвоем.

— Возможно, — согласился я. — Но все-таки тоже маловероятно. Это же все равно что подставлять ведро под пожарный шланг, разбрызгивающий жидкость в разные стороны. Если бы второму парню удалось собрать хотя бы пинту, он мог бы считать, что ему повезло.

— Так что вы скажете? Чья кровь была в аллее?

— Возможно, кровь животного. Может быть, убитого незадолго перед этим оленя. Но между этими событиями прошло некоторое время. Та кровь уже успела загустеть. Галлон свежей крови растекся бы по гораздо большей площади, чем та, что засыпана сверху песком. Малое время сильно меняет количество, если дело касается крови.

— Может быть, какой-нибудь охотник?

— Я тоже так предполагаю.

— Ну, а что может это подтвердить? Вы же не видели кровь и не делали ее анализа. Может, это декоративная кровь из магазина шуточных вещей. Или все-таки это могла быть ее кровь. Может, кто-то придумал способ, как собрать ее. Ведь если вы не видите, как это можно сделать, это еще не значит, что такого способа не существует. А может, из нее сначала выпустили кровь, и только потом перерезали горло.

— Значит, это сделал охотник, — сказал я.

— Почему?

— Я так думаю, вот и всё, — упорствовал я. — Кстати, ситуация-то продолжает ухудшаться.

В этот момент старая дама, которую я прежде видел в кафе, просунула голову в дверь. Это была совладелица отеля. Она спросила, не подать ли нам что-нибудь. Элизабет Деверо отрицательно мотнула головой, а я попросил кофе. Старая дама извинилась и сказала, что кофе у нее нет, но добавила, что может сходить за ним в кафе, если я действительно не могу обойтись без кофе. Я подумал, что же конкретно она может предложить постояльцам, имея в виду «что-нибудь», но не стал ее спрашивать. Как только старая дама ушла, Деверо сразу спросила:

— Почему вы зациклились на охотниках?

— Пеллегрино сказал мне, что женщина намеревалась провести ночь вне дома, одетая с иголочки, но оказалась в той аллее, лежащей на спине в луже крови. Это почти дословно то, что он сказал. Чем не точное резюме?

Деверо согласно кивнула.

— Это именно то, что я сама видела. Пеллегрино хоть и идиот, но на него можно положиться.

— Есть еще более убедительное подтверждение того, что она не была убита там, где ее нашли. Она должна была упасть лицом вперед, а не на спину.

— Да, этого я тоже не заметила. Только не тыкайте меня снова носом.

— Во что она была одета?

— В синее обтягивающее платье с низким белым воротом. Нижнее белье и колготки. Синие туфли на шпильках.

— Одежда была в беспорядке?

— Нет, все выглядело чистым и опрятным. Так, как описал вам Пеллегрино.

— Значит, одежда не была надета на нее после смерти. Это всегда заметно. Труп нельзя одеть правильно. В особенности это касается колготок. Так что она была одета, когда ее убивали.

— Согласна.

— А на белом воротнике была кровь? А спереди на платье?

Деверо зажмурила глаза; похоже она вызывала в памяти место, где был обнаружен труп.