Веки слипались, организм, как ни странно, после выпитого какао ничего не требовал. И казалось, тоже был не против прилечь и хорошенько отдохнуть. Энергетический напиток напрочь забрал у Звонаревой энергию. Но отключиться в сладком забытьи помешал Воеводин. Она услышала, как хлопнула дверь одной из спален, и нервно заворочалась в постели. Осторожные шаги прозвучали рядом с комнатой Звонаревой, через некоторое время вернулись, прошли снова…

Алла представила, как Влад ходит мимо ее комнаты и боится постучать. Он, как пылкий Ромео из драмы великого Шекспира, готов торчать под ее дверью часами?! Ромео вроде торчал перед балконом. Но какая разница для влюбленного мужчины, где провести ночь? Нет, разница, безусловно, должна быть. Но не существенная: балкон, дверь. К тому же торчать перед дверью Алла ему не позволит. Мало ли что? Вдруг Ирина проснется или Туровский выйдет в коридор… Пусть выйдет, пусть увидит все, что скрыто темной ночью. Хотела бы Алла поглядеть на его расстроенную физиономию. А она будет расстроенной у этого мачо, вне всяких сомнений.

– Не бойся, – прошептала Алла, вскакивая с постели, – я жду!

И принялась одеваться.

Вытряхнув свой довольно скудный гардероб, остановилась на соблазнительной прозрачной блузке и джинсовой мини-юбке. Пусть оценит ее длинные ноги, тонкую талию, красивый бюст. Она его собирается соблазнить?! Нет, просто покажет себя лицом, то есть телом. Они не станут заниматься банальным сексом, они будут смотреть на звезды и говорить о любви. Как романтично!

Алла замерла.

Кто-то потоптался возле ее двери и направился вниз.

Понятно! Милый. Он не хочет ее компрометировать и предлагает встретиться в гостиной. Пусть не беспокоится, она догадалась о его партизанских намерениях и уже идет.

Алла приоткрыла дверь и прислушалась. Тишина.

Она не казалась ей обманчивой. Там, в тишине, прятался влюбленный мужчина! Она постарается так же тихо спуститься в его объятия. Алла блаженно зевнула, но испугалась своего внезапного действия. С чего ей так нестерпимо хочется спать? Неужели организм выработал защитный рефлекс и таким образом не пускает ее на заведомо провальное свидание?! Сейчас она спустится вниз, а Воеводин ждет ее не в гостиной, а на кухне. И вообще он ее не ждет, а питается гусиным паштетом. На этих мучительных сомнениях Аллочка облизнулась.

Ничего, домочадцы привыкли к тому, что она ходит по ночам за едой. Разом больше, разом меньше… Алла никогда себе не простит, если Влад ждал ее на самом деле, а она, испугавшись, так и не пришла.

Алла решительно и бесповоротно пошла к лестнице.

Для начала заглянула на кухню. Если Воеводин там, она превратит все в шутку и на его изумленных глазах съест чертов паштет.

Ну почему закрываются глаза?!

Они отказываются видеть Воеводина?

Алла прошла на темную кухню. Она даже включила свет, чтобы убедиться – Владимир не сидит возле холодильника. Он не сидел. Это кардинально меняло дело. Значит, он ждал ее в гостиной.

Трепеща от предстоящей встречи, она приготовила фразу:

– Ах, я тут в третьем часу ночи случайно проходила мимо…

Или лучше состроить глазки, как это делает Анестезия, и невинно поинтересоваться:

– Сорри, Влад, не будет ли у тебя лишней сигаретки?

Да, последнее звучит более раскованно. Как жаль, что Алла не курит.

В крайнем случае она может и покурить.

С чувством, что ей больше нечего терять, кроме своих диетических цепей, Алла подошла к гостиной и резко толкнула дверь.

– Закурить не найдется?! – неожиданно для самой себя пробасила Звонарева хриплым, срывающимся от волнения голосом.

Грабитель, который держал в руках картину, разумеется «Восточный полдень», от внезапного появления Звонаревой и странного для подобного случая вопроса растерялся и выронил полотно. Тяжеленная рама ударила его по ноге.

– О-го-го-го-го! – огласил дом вопль раненого фантома.

Второй фантом подхватил картину и первого, хромающего, фантома под руки и потащил все это ко второму выходу.

– Профессора снова грабят, – вздохнула Звонарева. – Это становится жуткой традицией.

Она зевнула и упала на порог.

Ей снился изумительный сон. Волшебницей– судьбой она была заброшена в «Восточный полдень».

Алла в образе пышнотелой красавицы гречанки порхала по цветочной полянке, наслаждаясь ароматами, от которых кружилась голова и очень хотелось есть. Мускулистый мачо сидел к ней спиной и страстно наигрывал на флейте, пытаясь привлечь внимание порхающей Звонаревой. Рядом с мачо в образе второй пышнотелой гречанки разлеглась Машка Суркова и мерзко хихикала над его бесполезными усилиями. Машка лягала мачо толстой ногой, плевалась семечками и корчила флейтисту рожи. Видимо, флиртовала. Аллочка летала над полянкой и жалела несчастного. Где-то вдалеке, за розовой дымкой, маячили тощая Анестезия и стонущая от бессилия Ирина Аркадьевна.

Аллочке вдруг отчего-то захотелось, чтобы мачо повернулся к ней лицом. Так захотелось!

И он повернулся. Спина оказалась Воеводина.

Только Алла собралась обрадоваться и подлететь к нему, отогнав наглую Машку, милые черты стали искажаться суровой действительностью. Стали искажаться и… превратились в обеспокоенную физиономию частного сыщика Андрея Туровского. Какое жестокое разочарование!

– Уйди, фантом, – отмахнулась от Туровского Алла. – Где Влад? Где Влад? – прошептала она одними губами и отключилась.

– Я так и знал, – многозначительно намекнул Туровский сидящему рядом профессору Ображенскому. – Здесь замешан ваш родственник.

Профессор тяжело вздохнул и признался, что давно об этом догадывался.

– Кто кричал? Что случилось?! – В гостиную прибежала заспанная Маша Суркова.

Она увидела Звонареву, безмятежно спящую на диване, рядом с ней озабоченных Туровского и Ображенского.

– Как хорошо, что я еще не ложилась, – с лестницы заявила Ирина Аркадьевна.

– Украли все-таки? – радостно хихикнула подошедшая к ней Анестезия. – Я проснулась от дикого крика. А Стасу хоть бы что. Он даже не проснулся.

– Влад тоже крепко спит, – пожала плечами Ирина.

– Я не понял, – в гостиную зашел студент, – ничего не украли. Картина висит на месте.

– Да, – процедил Туровский, – картина на месте. А откуда вы знаете, что здесь были грабители?

– Я услышал крики, – сказал тот. – Кричали что-то типа «Насилуют!» или «Грабят!».

– Кричали совершенно другое, молодой человек, – перебила Ирина Аркадьевна.

– Точно-точно, – закивала ее подруга, – этот крик был явно нечеловеческий.

– Глупости, – отрезал профессор, – женские домыслы.

И приказал Горюнову помочь Туровскому дотащить спящую красавицу до постели.