философии Вольтера и Руссо, допускавших Божественный промысл, но провозглашавших «естественную религию» и «рационализм». Опять же все это повторится в октябре 1917 года, когда все тезисы большевиков будут в своих глубинных смыслах в чем-то евангельскими, мимикрируя под религиозные идеалы, и потому еще найдут отзыв у миллионов русских людей.

Волна осквернений и свержения святынь покатилась по Франции. Затронули даже Реймский собор, где столетиями короновали французских королей, начиная с самого первого, Хлодвига, помазывая миром из Святой Стеклянницы. Этой европейской реликвии было не меньше 700 лет – на протяжении всех веков к древнему святому миру подмешивали новое, и преемственность не обрывалась. В октябре 1793 года член Конвента Рюль собственными руками разбил сосуд с миром, швырнув его о стоявший на площади Руаяль постамент от памятника Людовику XV. Сам памятник уже увезли на переплавку. Оставшиеся осколки святыни в качестве доказательства были отправлены в Париж.

Фуше, бывший эмиссаром в Невере, велел ввести по всему городу культ Республики и естественной морали, а расправившись с храмами (следы расправы до сих пор видны в руинах церкви Сент-Этьен), издал постановление даже с кладбищ убрать религиозные символы.

Маленькая деревенская коммуна Риз-Оранжи (сейчас часть Парижа) легко расправилась со своим святым покровителем, святым Блэзом. Жители, наслушавшись рассказов одного молодого добровольца о предателе Бруте, низложили своего святого, заменили его Брутом, именем которого они назвали даже свой приход, и уволили своего священника. Соседние коммуны сделали то же… и так всюду на алтарях вместо статуй святых и апостолов водружали статуи Свободы, гнали своих священников.

Культ Верховного Божества при этом как-то переплетался с культом Разума. Все эти «здравые смыслы» вместо Бога – нарративы, также знакомые нам по советской поре. Христианские церкви массово закрывались с ноября 1793 г., подвергались разграблению, объявлялись «храмами Разума», в них проводились праздники в честь «Богини Разума», которую в ходе театрализованных представлений изображали актрисы.

В Париже в Нотр-Дам де Пари в дни революции отпраздновали «праздник Свободы и Разума». В алтаре вместо Богоматери водрузили статую Свободы. Все христианские символы и изображения были задрапированы, воздвигнута была искусственная гора, увенчанная греческим храмом с надписью «Философии» и четырьмя бюстами философов: Вольтера, Руссо, Франклина и Монтескье.

На самом алтаре горел «факел Истины». По горе двигались вереницы молодых девушек, одетых в белое, с трехцветными поясами, с цветочными коронами на голове, с факелами в руке. Затем из храма вышла красивая женщина – актриса оперы, одетая в синий плащ, с красным колпаком на голове. Это было олицетворение Свободы, принимающей поклонение республиканцев, которые, протягивая к ней руки, пели гимн Мари-Жозефа Шенье:

О, ты, святая Свобода, приди обитать в этом храме,

Будь богиней Франции!

После всего этого должностные лица департамента и коммуны отправились к решетке Конвента, где заявили, что народ «…не хочет больше священников, не хочет больше иных богов, кроме тех, которых нам дает природа». Тут же приняли декрет называть Нотр-Дам храмом Разума, а следом издали декрет закрывать христианские храмы, оставляя только храмы Разума. Так было, например, в Страсбурге.

В кафедральном соборе в Клермон-Ферране при входе до сих пор цела надпись: «Французский народ признает Верховное Существо и бессмертие души» – это цитата из Декларации прав и свобод. Революционеры намеревались разрушить церковь, однако бенедиктинцу Вердье-Латуру удалось убедить их, что здание церкви является отличным местом народных собраний. Тем не менее предметы обстановки кафедрального собора, за исключением пасхального подсвечника работы Филиппа Кафиери, были полностью уничтожены революционерами. Также были разрушены три башенки трансепта. Башню Байетт не тронули по сугубо прагматичной причине – ее часы показывали время. Особенно примечательна судьба амвона, полностью демонтированного и снова использованного на фасаде дома № 46 по улице rue Fontgiève.

Собор в Клермон-Ферране стал очередным храмом Разума. Но вот потрясающее и символичное совпадение: в 1095 году именно здесь папа римский Урбан II провозгласил Первый крестовый поход – одно из больших преступлений западной церкви, которое окончательно оторвало ее от восточной и породило волну будущих ересей и ошибок. Это закончилось полным недоверием к Церкви и нынешним обезвериванием революционной Франции.

Как много ранняя советская власть переняла у французских безбожников! Это здесь, во Франции, после революции прежде всего реформировали календарь – начали летоисчисление не от рождения Христа, а от республиканской эры. Отменили воскресенья, чтобы ничто не напоминало о Боге, дали другие названия месяцам – у нас тоже все это было. Сперва во Франции, а потом у нас переливали колокола на пушки, издавали публичные отречения священников, запрещали священнослужителям ходить по улице в облачении. На Монмартре 90-летнюю монахиню принуждали отречься от Христа и казнили за то, что стойко держалась, отказываясь.

Любое изгнание Бога из страны или из собственной жизни всегда крепко замешано и с ненавистью к человеку. Одно вытекает из другого. Чтобы расчеловечиться, надо озвереть.

Вот лишь один эпизод озверения человека в дни революции.

30-летняя красавица-принцесса Мария-Тереза-Луиза де Ламбаль, вдова правнука Людовика XIV, была ближайшей подругой и обергофмейстериной королевы Марии-Антуанетты. В предреволюционные годы Париж был буквально наводнен брошюрами, вернее, пасквилями против королевы, где говорилось о распутных нравах, царивших при дворе. Брошюры были ложью – и королева, и король были людьми чистыми. А мадам Ламбаль – горячая католичка, оставшаяся рано бездетной вдовой, возможно, была одной из самых благочестивых и добрых женщин Франции. Народ ее любил, и даже в революционной смуте ее, как известного благотворителя и человека с безупречной репутацией, не трогали. Она находилась рядом с королевой и в замке-тюрьме Тампль. Но лишних оттуда потребовали удалить, Ламбаль перевели в тюрьму Форс.

Оттуда она уже попала в руки убийц из толпы и была обречена. Есть множество документальных свидетельств от очевидцев, цитаты из допросов – все они описывают жуткие подробности, издевательства и, как завершение, многочасовое глумление над трупом несчастной женщины. Она была растерзана буквально на куски, а ее голова, напудренная и завитая (уже после смерти) парикмахером, была отнесена к Тамплю – толпе очень хотелось, чтобы Мария-Антуанетта взглянула на останки любимой подруги и поняла участь, которая ждет и ее.

Мария-Антуанетта действительно вскорости найдет свою смерть на гильотине площади Революции. Вырежут весь двор. Младшую сестру короля принцессу Елизавету, набожную католичку, благотворителя и святой жизни женщину, так похожую на нашу великую княгиню Елизавету Романову и нравом, и судьбой, тоже казнят на гильотине.

Только недавно, в 2004 году, в базилике Сен-Дени, усыпальнице французских королей, захоронили сердце Людовика XVII – мальчика, сына казненного короля, наследника престола, который умер в тюрьме Тампль в 1795 году. Сердце это хранилось два столетия в сосуде, переходило от семьи к семье аристократов и было символом