Но Луиза прекрасно помнила свой ужас, когда она обнаружила, что у нее под мышками стали расти волосы. Мама ей тогда ничего не объяснила. Так что теперь ей просто хотелось объяснить юным читательницам, что это естественный момент пубертата. А если она упомянула о пышных формах Бейонсе и Мэрилин Монро, то только для того, чтобы девочки, которые вдруг раздались в бедрах, не комплексовали. Комментарий обидел Луизу, она почувствовала себя непонятой и униженной, как в детстве после разговоров с матерью. Но сегодня с утра она получила по электронной почте послание еще обиднее. Тема стояла «Ваша книга». И дальше: «Мадам, мы, родители, в ужасе от глупых советов, какие вы предлагаете нашим дочерям, и от тошнотворных стереотипов girly» и так далее. Подпись: Мелоди Жежер. Далее следовало предложение нажать на ссылку. И Луиза, жертва, уже загипнотизированная преследователем, тут же на нее нажала. Ссылка отправила ее на страничку «Фейсбука». И на нее посыпались все те же обвинения: «Сексизм, girly, советы о депиляции, дурацкие замечания относительно мальчиков, которые пялятся на грудь (может, не стоит их на такое поощрять!!), я уж не говорю обо всем прочем. Поделитесь этим текстом, пусть все знают, что это за ужас!» Родня мадам Жежер ее поддержала: пришли комментарии от Уго Жежера, Одри Жежер-Ланзак и прочих. «Ты права! Стыд и позор девчонкам, одержимым своей внешностью!» Или: «Заметь, все три девочки на обложке – белые, гетеросексуалки. А что же остальные – гомо, би, транс, квир – не имеют права на существование?!» Негодование распространялось по Сети через сайт «Дурные девчонки», и все его подписчики в количестве 23 тысяч, не прочитав ни единой строки, объявили, что «грязная книжонка пропагандирует травлю секс-меньшинств, сознательно игнорирует цветных девочек-подростков и признает только белых, цисгендерных и гетеронормативных». Луиза встала и побежала в ванную. Ее вырвало. Но сегодня она не завтракала, так что рот наполнился горькой желчью. Господи, в чем же она провинилась? Чем все это заслужила?

Среда, так что с Козловским предстояла еще одна пара.

– Пора идти обратно, – вздохнула Марина. – Без сигареты и моего кофеечка мне этой пары не пережить.

– «Без сигареты и кофеечка», – передразнила ее Алиса. – Тебе не надоело из себя старуху строить!

Марина Везинье бесила Алису дурацкими заморочками. Ок! Она пила кофе литрами, курила как паровоз, завела себе близкого дружка. И что? Что этим, спрашивается, она доказала?!

– Что-то мы тебя сегодня на уроке не слышали, – промурлыкала Марина, направляясь в класс. – Или ты больше не влюблена в Козловского?

Алиса ни с кем не делилась своими чувствами к словеснику. От неожиданности она даже не нашлась что сказать. А в классе ее поджидал еще один неприятный сюрприз.

– Сейчас вы получите распечатки, – сказал Козловский. – И я вас попрошу внимательно прочитать объяснения Сайма относительно новояза. Сначала вы напишете ему ответ в двадцать пять строк, придерживаясь его логики, а потом возразите ему.

Алиса сжала виски руками и постаралась сосредоточиться на отрывке. Сайм занимался тем, что изымал из обращения лишние слова, и объяснял это так: «Слово само содержит свою противоположность. Возьмем, например, “голод”. Если есть слово “голод”, зачем вам “сытость”? “Неголод” ничем не хуже, даже лучше, потому что оно – прямая противоположность, а “сытость” – нет. Или оттенки и степени прилагательных. “Хороший” – для кого хороший? А “плюсовой” исключает субъективность. Опять же, если вам нужно что-то сильнее “плюсового”, какой смысл иметь целый набор расплывчатых бесполезных слов – “великолепный”, “отличный” и так далее? “Плюс плюсовой” охватывает те же значения, а если нужно еще сильнее – “плюсплюс плюсовой”»[34].

– Что же это за гадость такая?! – простонала Алиса.

– Рошто! – тут же призвал ее к порядку Козловский.

Алиса вспыхнула.

Спаситель у себя в рабочем кабинете чувствовал себя не лучше. Запись в еженедельнике гласила: «10 часов. Эллиот и Кими». Ночью ему приснилась Элла. Она сказала: «У меня для вас хорошая новость. Я умерла от рака». И у нее была чернильно-черная борода.

– Спокойно, – сказал он сам себе вслух, желая положить конец непрошеным мыслям.

Он направился к приемной и произнес одно-единственное слово, которое не надо было произносить:

– Элла?

Два молодых человека ответили ему смущенным смешком.

– Извините, допустил ошибку, – признал Спаситель. – Проходите, прошу! Добрый день, Эллиот. Добрый день… Кими? Верно?

Он пропустил обоих вперед. Она? Он? Эллиот. Не так уж Эллиот изменился. Подрос, выглядит поуверенней, подбородок – тверже, одет без особых изысков: кожаные кроссовки, толстовка с капюшоном. И все та же синяя сумка через плечо. Кими примерно того же роста, метр семьдесят, наверное, но более щуплый. Миндалевидные глаза подведены сурьмой, волосы мелированные – прядь золотистая, прядь седая, – розовая куртка, белые мокасины «Репетто». Живой персонаж из манги.

– И где же вы познакомились? В лицее? – начал разговор Спаситель.

– Я больше не хожу в школу, – ответил Кими и уточнил: – Учусь заочно.

Говорил Кими едва слышно, так что Спасителю пришлось сильно наклониться в его сторону. Эллиот взял разговор на себя и рассказал, что они познакомились на вечеринке у одного их общего знакомого.

– Эллиот держался первый сорт, мне даже в голову не пришло, – припомнил Кими. – Пассинг что надо!

– Что-что? – переспросил Спаситель.

– Ну, значит, остаюсь незамеченным, – засмеялся Эллиот и, сообразив, что объяснение коротковато, прибавил: – Никто не сомневается, мальчик я или девочка. Я не выделяюсь. Помните, мне хотелось иметь кольцо Гига и быть невидимкой?

Спаситель кивнул и растрогался, увидев, что лицо Эллиота слегка порозовело, как всегда бывало у Эллы от прилива чувств.

– А вы, – обратился он к Кими, – кажется, не стремитесь… – Он чуть было не сказал «быть невидимкой», но сообразил, что таким образом только подчеркнет явное желание молодого человека привлечь к себе внимание, и закончил: – К пассингу?

Спаситель спрятался за удобным для всех англицизмом.

– Пожалуй, – ответил Кими с насмешливым огоньком во взгляде.

Не потому ли Кими перешел на заочное обучение? Косые взгляды – еще полбеды, но, возможно, его травили…

После неловкого начала разговора повисло неловкое молчание.

– Вы решили прийти ко мне, – снова заговорил Спаситель. – Могу я узнать почему?

– Эндокринолог посоветовал мне возобновить психотерапию, – сказал Эллиот. – Я начал гормональное лечение.

Эллиоту шестнадцать. Вот уже восемь месяцев через каждые двадцать один день ему впрыскивают мужские гормоны.