пойти, чтоб от смерти укрыться? Если бы вдруг я стал           изумрудом, если бы золотом стал, был и тогда бы я в тигле           расплавлен, был бы навылет, сквозь сердце,           просверлен я, Куакуауцин. Страстно люблю я цветы, пусть они будут моими! Счастья мне нет на земле. * * *

Перевод М. Самаева

Да раскроется сердце твое, как цветок, да живет устремлением ввысь… Ты меня ненавидишь, готовишь мне смерть. Я уйду в его дом,[70] я исчезну навек… Не по мне ль ты слезу уронил? Запечалился ты не по мне ль, о мой друг?.. Только я ухожу, ухожу в его дом. Мое сердце молчит. Я уже не вернусь. Мне уже никогда не бродить по земле. Я один, я один ухожу в его дом. * * *

Перевод М. Самаева

Будь, о дружба, меж нами! Мы друг другу откроемся сердцем. Вознесем к нему песню, как цветы — благовонье.      Нам навеки идти в его дом.      На земле остается от нас      только слово, лишь песня. Мы уйдем и оставим вместе с песнями наши печали. Только в нем открывается каждый, наливается истиной песня.      Нам навеки идти в его дом.      На земле остается от нас      только слово, лишь песня. Песню услышу и, грустный, сердцем восплачу. Вместе с землей и цветы нас покинут.       Взятое в долг мы оставим другим.       Всех нас он в доме своем ожидает. Вот я набрал для гирлянды разных цветов, только не взять мне с собою ни стебелька: вместе с землей и цветы нас покинут.       Взятое в долг мы оставим другим.       Всех нас он в доме своем ожидает. Песни твои, о жизнедатель, мы собираем, как изумруды или как дружбы дары. Мы наполняем их жизнью своею здесь, на земле.

Ашайакатль

[71]

ПЕСНЬ СТАРИКОВ[72]

Перевод Ю. Петрова

Опьянели мы, мешики, в Мичуакане, нас позвали на пир, мы пошли за добычей, мы пришли и вконец захмелели от боя. Как мы воинов, старых орлов, потеряли? Как же мешики воевать теперь будут,  старики, чуть не мертвые от похмелья? Мы ведь, мешики, не со старухами бились! — говорю я сегодня, я, Ашайакатль. Там оставили деда мы, Какаматона,[73] там я голос его, опьяневшего, слышал. Собрались старики —         Тлакаэлель, Кауальцин,[74] боевые орлы, постаревшие в войнах, собрались, чтоб вождям         дать напитка хмельного, тем, что в Мичуакан поспешили сражаться. Может, там неожиданное пораженье куэштеков постигло и тлателольков?[75] Сакуацин, Тепенцин, Сиуакуэльцин,[76] умудренные разумом, храбрые сердцем, восклицают: «Все слушайте! Храбрые, что ж вы?