Похоже, Заболотный установил в санях бак для воды большего объема и увеличил дровяной бункер. Ничем иным запас хода на несколько часов Петр объяснить не мог. Первая остановка для заправки случилась, когда солнце уже поднялось на небосвод. По ощущениям, часов восемь.

— Андрей. Остап. Выньте его. Незачем товар портить.

— Сделаем, Захар Силантьевич.

Петра вновь подхватили на руки и вынесли на берег, поросший травой. Еще немного, и подручные купца довольно ловко избавили его от пут. Впрочем, он даже не почувствовал, что больше не связан, хотя и видел, как бывшие каторжане разом отошли от него с веревками в руках. Андрей тут же вынул из наплечной кобуры браунинг и взял Петра на прицел. А ведь браунинг и кобура его, Петра. Надо же, перестраховывался-перестраховывался, а воспользоваться так и не успел.

Хм. Да бог бы с ним, с пистолетом. Петр попробовал пошевелиться, и у него ничего не получилось. Твою налево! Вот уж что точно не входило в его планы, так это переход в разряд инвалидов. Не то чтобы это было трагедией в свете предстоящего. Но ведь человек такая зараза, что, пока живет, надеется. А о какой надежде может идти речь, когда он ни ногой, ни рукой пошевелить не может? Ага! Вот! Есть! Шевельнул немного рукой! И ногой получилось!

— Айу-у-уйу-ы-ы-ы!

— Ну слава тебе господи. — Купец даже перекрестился, глядя на корчащегося от боли Петра. — Я уж грешным делом подумал, что перестарались, бестолочи. К чему было так вязать-то?

— Так ведь сам знаешь, Захар Силантьевич, уж больно шустрый, сучий сын, — пожат плечами Андрей.

— А вас чего же, в дровах нашли, что ли? Не присмотрите за одним связанным?

— Спокойнее так.

— Спокойнее ему. А ну как господин Такахаси взбрыкнет? Кто их, узкоглазых обезьян, знает, как там у них с этой местью? Сказано, пять тысяч за невредимого, а не за потресканного.

Несмотря на то что Петра корежило от боли, он все же слышал весь этот разговор, хотя и не мог пока ничего ответить. Его начало отпускать только минут через двадцать. Руки и ноги все еще покалывало и они горели от восстановившегося кровотока, но острая боль уже отступила на второй план. Петр смог сесть и начал массировать затекшие части.

— Захар Силантьевич, так ты что же, из-за пяти тысяч затеялся? — наконец почувствовав в себе силы, подал голос Петр.

— Заговорил? Ожил, стало быть. Нет, не надо, пусть еще малость посидит, — остановил купец дернувшегося было Остапа.

— Так как, Захар Силантьевич? Даю десять тысяч.

— Дурак ты, Петр Викторович, — снисходительно покачав головой, с издевкой произнес купец. — Нешто ты думаешь, что я тебя за деньгу отпущу? Деньги-то они живому нужны, а мертвому уж без надобности. А как тебя отпустим, так ни мне, ни ребяткам моим долго эту землю не топтать. Ты уж расстараешься, тут к гадалке не ходи. А потом… Деньги твои, если какие и остались, так они в банке. Просто так их оттуда не забрать. Словом, хлопотно все это и опасно. А я человек в Красноярске уважаемый. Опять же мы бы тебя все одно убили, но коль скоро на том еще можно и заработать… Понимать должен. Я ить в первую очередь купец.

— Понимаю, Захар Силантьевич. А чего я тому япошке понадобился-то? — продолжая растирать конечности, поинтересовался Петр.

— Сродственника ты его порешил. Вот и хочет он с тобой посчитаться.

— И как, говоришь, его фамилия?

— Такахаси.

— Угу. Был такой.

Петр припомнил фамилию того самого лейтенанта, у которого разжился картой с отметкой золотой россыпи. Вот оно, значит, как все обернулось. Недаром о золоте существует столько нелестных выражений. Н-да. Одни сплошные беды от него. Хотя лейтенанта он вроде как и не из-за золота грохнул… Угу. Ну уж самому-то себе врать смысла никакого. Конечно, Петр не спецназовец, но уж что-нибудь придумал бы. Расстояние-то между ними плевое было, и японец был ранен. Но Петр даже не пытался. Только появилась возможность, и… Хлоп. Получите лишнюю дырочку в голове. Даже две. Это если с выходным отверстием.

— Погоди, Захар Силантьевич. Тот лейтенант был из разведки. Этот майор на тебя вышел на нашей территории. Получается, тоже не простой самурай. А ты, по всему выходит, работаешь на японскую разведку. А ить это виселица. Оно, конечно, сейчас не война, поэтому пожизненная каторга. Но лучше бы уж веревка, чем гнить в какой-нибудь шахте.

— Ты поучи свою Аксинью щи варить, — самоуверенно ухмыльнулся купец.

— Да я с радостью. Только ты ведь к ней не отпустишь.

— Не отпущу. Твоя правда. Ну что там, Прохор?

— Порядок, Захар Силантьевич. Можно трогать, — тут же отозвался машинист.

— Вяжите его. Да только глядите не перестарайтесь. С умом вяжите, чтобы не попортить.

— Сделаем, — вздохнул Андрей, передавая пистолет Остапу, а сам вооружаясь веревкой.

Этому забота, проявляемая купцом, явно не нравилась. Сам душегуб, он нутром чуял волну опасности, которая исходила от Петра. Да только, похоже, к его ощущениям никто прислушиваться не собирался. Товар, вишь ли, нужно доставить в лучшем виде.

Но каким бы недовольным Андрей ни выглядел, распоряжение купца выполнил в точности. И проявленные им при этом навыки явно указывали на наличие немалого опыта в данном вопросе. Путы были наложены так, что теперь не мешали кровотоку. Правда, и возможности избавиться от них Петр не видел. Бесполезно.

В середине дня сделали еще одну остановку, чтобы заправиться водой и дровами. А с наступлением сумерек свернули к берегу. Заболотный вовсе не собирался рисковать на пустом месте, двигаясь по реке ночью. Что ни говори, а это лотерея. Шансы нарваться на топляк при таких габаритах, конечно, не так уж велики, но вполне реальны.

Ночевать сошли на берег, прихватив с собой спальные мешки. В санях места было маловато. Даже машинист решил лечь спать на улице. Пусть ночи пока и холодные, на то есть теплый спальный мешок. Зато комаров пока еще нет. Что в общем-то и понятно, ледоход только сошел. А полевыми условиями эту братию не удивить, они скорее почувствуют себя неуютно в мягкой постели, чем под деревьями.

Голодом Петра никто не морил. Мало того, на остановках регулярно позволяли справить нужду. Ну его к ляду, еще напрудит прямо в салоне, дыши потом этой красотой. За ужином также поделились с ним миской каши. Заболотный все подшучивал насчет сохранности товара, который-де нужно доставить в целости и сохранности. После ужина пленника не только снова связали, так еще и привязали к дереву.

Хотя прошлую ночь, считай, не спали, улеглись не сразу. Вели задушевные разговоры, вспоминали забавные истории. Оказывается, на этом месте они однажды уже останавливались. Это вытекало из рассказа Андрея, который припомнил забавную историю с девкой, молоденькой дворяночкой. Она так уничижительно прошлась по Прохору, что тот так и не смог ее отоварить.

Вот так вот. Оказывается, случающиеся время от времени исчезновения девушек в Красноярске и его окрестностях — дело рук Заболотного и его подручных. Эти твари торговали людьми. Вот откуда у Андрея сноровка в накладывании пут. Китайские мандарины и монгольские князья были вовсе не прочь получить русскую наложницу. И, похоже, именно на этом купца и прихватил офицер японской разведки. Наверняка у него с доказательствами полный порядок.