Райден хочет держать меня тут взаперти. Что ж, пусть будет готов к последствиям. Я переставляю его обувь, подставив к каждому левому ботинку правый от другой пары. Одежду сваливаю кучей на полу. Но этого мало. Я не могу удержаться, чтобы как следует не попрыгать на ней. Надеюсь, на мои сапоги налипло достаточно грязи.

Я перемешиваю книги на полках. Мну его бумаги. Опрокидываю все, что стоит вертикально.

Я буду самой большой занозой в заднице, с какой он когда-либо сталкивался. Это именно то, чего он заслуживает.

Когда дверь открывается, я сижу за его столом и, окуная перо в чернила, рисую морских чертиков на разложенных повсюду картах.

– Какого черта…

– Мне было скучно, – говорю я, даже не потрудившись поднять на него глаза.

– Что ты наделала?

– Ну, я тебе кое-что нарисовала. Смотри, у этого кальмара твое лицо.

Минутная пауза, а затем он говорит:

– Алоса, я тебя убью.

– Трудновато будет получить у отца выкуп за мой труп.

– А ты уверена, что он не хотел от тебя избавиться? От него пока не было никаких вестей. Я начинаю думать, что мы оказали ему огромную услугу. Его потеря – это чертова погибель для всех нас.

Я кладу перо и поднимаю взгляд:

– У меня закончился пергамент. На этом корабле есть еще на чем писать?

Райден сжимает кулаки. Кажется, у него сейчас глаза выпрыгнут, а лицо стало красное, как вареный рак.

– Что-то ты плохо выглядишь, – замечаю я.

– Чтобы ты понимала, мне пришлось призвать на помощь весь свой самоконтроль, чтобы не отколошматить тебя как следует.

– Тогда не представляю себе, что же тебя выведет из себя. Скажи, Райден, у тебя сердце кровью обливается, когда ты видишь, во что превратилась твоя комната?

– Я ложусь спать. Утром ты пожалеешь, что все это сделала.

– Ммм… Я бы поосторожнее ложилась в постель. Кажется, я видела тут осколки стекла.

Райден срывает простыни и вытряхивает одеяло. На пол и вправду падает стекло. Он подметает его и выбрасывает за борт. По крайней мере я так думаю. Сказать с уверенностью не могу, потому что, выходя, он запирает меня в комнате.

Когда он возвращается, я спрашиваю:

– А где я буду спать?

Впервые за долгое время он широко улыбается.

– Я буду спать в своей постели. Ты вполне можешь присоединиться, но что-то мне подсказывает, что ты предпочтешь пол. Жаль, что он занят моими вещами и для тебя осталось так мало места.

Райден запирает дверь изнутри. Ключ он кладет в карман. А затем снимает сапоги, рубашку и забирается в постель.

– Ты что, серьезно собираешься спать, когда мы одни в этой комнате? Ты не боишься, что я тебя убью?

– Я уже позаботился о том, чтобы в этой комнате не было оружия. Кроме того, я очень чутко сплю. Слышу каждый шорох. Ты и шагу не ступишь, как я проснусь.

– Правда? – оживившись, спрашиваю я.

От моего тона Райден мрачнеет. Он знает, что это не к добру.

Эта ночь – одна из лучших за долгое время. Сначала я устроила бедлам в его комнате и насладилась тем, как он вышел из себя. А теперь собираюсь довести его до ручки, пока он будет пытаться уснуть.

Он закрывает глаза. Я жду несколько минут, потом топаю ногами. Он открывает глаза, садится, убеждается, что я не задумала никакой пакости, и снова засыпает.

Я повторяю это трижды, после чего Райден наконец вылезает из постели. Он подходит ко мне и говорит прямо в лицо:

– Если ты сделаешь это еще раз, врежу тебе так, что сознание потеряешь.

Я перестаю топать и начинаю, не разжимая губ, мычать какую-то мелодию.

Однако это, похоже, ему не мешает. Его глаза по-прежнему закрыты. Во всяком случае он выглядит так, будто спит, уютно свернувшись калачиком. Мое мычание переходит в пение. Я пою без слов, просто пробую разные ноты. Вывожу мелодию, которая сама собой приходит в голову.

Через миг Райден уже слегка посапывает.

Я надеюсь, что он будет спать крепче, раз так поздно уснул.

Я делаю несмелый шаг. Райден не шевелится. Подойдя к постели, я засовываю руку в его карман, пытаясь найти ключ. Он лежит неподвижно. Я быстро нащупываю то, что мне нужно. И вот я уже у двери. Выхожу и закрываю ее за собой.

Сегодня первая ночь, когда я могу обыскивать корабль и мне никто не помешает. Все на берегу, кроме троих. А о них я позаботилась – все они в бессознательном состоянии. Я прекращаю поиски у борта, где остановилась в прошлый раз, решив сначала как следует прочесать палубу. Обычно тут стоят часовые, поэтому сегодня мой единственный шанс обшарить ее без помех. Поиски продолжаются до поздней ночи, пока я не слышу плеск весел и мужской хохот. Часть пиратов возвращается, чтобы наконец отоспаться после своего кутежа.

Хотя я уже с трудом держу глаза открытыми, мне жаль, что приходится прерываться, не найдя карты.

Но я все же подбираюсь к ней. И на сегодня, пожалуй, хватит.

Вернувшись, я пытаюсь уснуть на полу, в самом деле пытаюсь. Но после стольких ночей, проведенных на холодном и грязном полу, кровать Райдена кажется такой заманчивой! Даже несмотря на то, что она уже занята.

Ну и потом, он ведь спит. Он спал все время, пока я обшаривала палубу. И если я тихонько устроюсь на самом краю, он не проснется.

Я едва помещаюсь на постели. Касаясь его спины, я чувствую, как в меня переливается его сердцебиение. Он ужасно теплый. Кажется, это одеяло ему ни к чему.

Я перетягиваю его на себя, осторожно возвращаю ключ ему в карман и засыпаю.

Первое, что я думаю, когда просыпаюсь: как же мне тепло! Я буквально окутана теплом, словно нахожусь внутри большого нагретого кокона. Это так приятно, что я лежу некоторое время с закрытыми глазами.

Мне все равно, где я и что делаю. Это ощущение слишком чудесное, чтобы разрушить его таким грубым актом, как пробуждение.

Я чувствую прикосновение губ к своему лбу. А теперь кто-то прижался к моей шее.

– Ты украла у меня одеяло, Алоса, – шепчет мне в самое ухо чей-то голос.

Этот голос мне знаком, но я все еще в полусне.

– Но это не страшно. Я не против делиться одеялом. Ты меня сегодня очень согрела.

– Ммм… – только и бормочу я в ответ.

– Это приятно, но надо вставать. У тебя сегодня есть дела.

– Помолчи.

Он тихо смеется. И рукой откидывает волосы с моего лица.

– Люблю эти волосы. Огненно-рыжие. Прямо как твоя душа.

Я наконец открываю глаза. Райден лежит рядом, подперев голову левой рукой. А правой продолжает играть моими волосами.