Жизнь становилась все более удивительной. Леди Меламори крутила задницей перед белокурым результатом групповой медитации арварохских буривухов, а я спешил на свидание с собственной галлюцинацией. Мы все сошли с ума, один Мелифаро оставался нормальным человеком – он воевал, грустил, напивался и спал, как и положено настоящему мужчине.

Разумеется, никакая она была не галлюцинация. Самая настоящая женщина. Сидела над нетронутым подносом с едой из «Жирного индюка», нервно вертела в руках погасшую трубку. Ждала меня.

Ждала.

Меня.

С ума сойти.

– Правда, хорошо, что я пришел? – нахально спросил я.

– Конечно, хорошо. Должен же кто-то все это съесть. А мне пока не хочется. Совершенно не могу есть, когда нервничаю. А вечерок сегодня тот еще.

Она говорила так небрежно, словно мы были знакомы лет двести. Но взгляд был совсем иной – внимательный, настороженный, печальный.

Мне очень хотелось взять ее за руку – для начала, но вместо этого я уткнулся в тарелку. Вот же черт! Только мне начинает казаться, что я наконец навсегда избавился от своей проклятой застенчивости, как жизнь тут же бестактно убеждает меня в обратном.

– А почему вы вернулись? – вдруг спросила Теххи. – Вам что, действительно здесь понравилось?

– Понравилось – не то слово, – подтвердил я. – Так хорошо, как здесь, просто быть не может. Конечно, жаль, что полицейские убрали трупы, они здорово оживляли интерьер. Но у вас и без них очень мило.

Теххи криво улыбнулась, дрожащей рукой поправила прическу. Ссутулилась, опустила голову. Я был почти уверен, что мое общество доставляет ей изрядное удовольствие, но сидела она как на иголках. Я судорожно подыскивал подходящую тему для беседы.

– Расскажите мне про вашу родню, – наконец попросил я. – Вы ведь не шутили, когда сказали, что ваши братья умерли и стали привидениями?

– Какие уж тут шутки. Они действительно умерли. Вернее, погибли. Когда речь идет о насильственной смерти, принято употреблять именно это слово. Но они по-прежнему существуют, только их тела весьма отличаются от человеческих. И возможности тоже. Я иногда вижусь со своими братьями. Они по-прежнему живут, точнее сказать, обитают в нашем фамильном замке. Я бы сама с удовольствием там поселилась, но находиться рядом с ними подолгу совершенно невозможно. Люди все же должны жить с людьми, да?.. Мне нравится их нынешнее бытие. Мои братишки так легки и свободны – о, нам, живым, и не снилось! Они бродят по разным Мирам, как мы с вами гуляем по улицам Ехо, и это лишь малая часть их развлечений. Прочие пока недоступны моему пониманию.

Теххи столь пылко расписывала преимущества посмертного бытия, что мне самому захотелось стать привидением. Я приложил все усилия, чтобы удушить эту фантазию в зародыше. Однажды сэр Махи Аинти, старый шериф города Кеттари и самое непостижимое из знакомых мне человеческих существ, сказал, что все мои желания исполняются – рано или поздно, так или иначе. У меня было немало времени, чтобы хорошенько обдумать его слова и прийти к выводу, что моя жизнь изобилует убедительными доказательствами этой заумной теоремы.

Для начала я напомнил себе, что прогулки по разным Мирам были мне вполне доступны и при жизни. И нельзя сказать, будто я был от них в восторге, скорее уж наоборот. Впрочем, возможно, я просто не успел войти во вкус.

Пока я раздумывал, Теххи решительно поднялась со стула и направилась к стойке. Вернулась с двумя стаканами.

– Нам с вами пора выпить и перейти на «ты», – предложила она. – Вас ведь тоже тошнит от этого «выканья», правда?

– Тошнит, – согласился я.

Пить совершенно не хотелось, но перейти на «ты» – это звучало заманчиво. Трудно соблазнить женщину, к которой обращаешься на «вы», а я был твердо намерен соблазнить эту невероятную леди. По крайней мере, попробовать.

– Отвращение к условностям делает вам честь, – усмехнулась Теххи, поднимая свой стакан. – За тебя, сэр Макс!

– Ну за меня так за меня, – рассмеялся я. И тут же галантно добавил: – За тебя, леди Теххи!

– Только выпить нужно все, – сказала она. – Честное слово, это вкусно и не слишком крепко.

Я послушно пригубил ароматную жидкость. Напиток пах экзотическими цветами и душистыми лесными травами. Крепость действительно почти не ощущалась. Но пульс мой тут же участился, а дыхание, напротив, перехватило. Ничего удивительного – напротив сидела самая прекрасная женщина во Вселенной, а я, дурак, до сих пор не упал к ее ногам.

Я поставил на стол пустой стакан. Голова шла кругом, лицо Теххи казалось огромным, оно закрывало от меня весь остальной мир. Сердце сладко замерло в груди и вдруг взорвалось от боли.

Темнота обступила меня. Я понял, что это и есть смерть, которой я всегда так боялся. Но теперь мне вовсе не было страшно, только очень больно. Неописуемая му́ка, словно бы меня пытались разорвать на миллионы мельчайших кусочков, распустить жилы на тонкие волоконца, растолочь кости в каменной ступке, а сердце – прокрутить в мясорубке, чего с ним церемониться.

В последний миг я пришел в ярость. Я твердо знал, что не хочу умирать. Ни за что не стану умирать, как бы там ни суетилась костлявая дурища со свой бутафорской косой. У меня были отличные планы на этот вечер, на завтрашний день, да и на отдаленное будущее, если уж на то пошло, у меня тоже имелись отменные задумки.

Я заставил себя заговорить. Какая-то часть меня осознавала, что рядом стоит Теххи, испуганная и растерянная. Она в панике, а значит, не сообразит, что нужно делать, а потом будет слишком поздно.

– Зови Джуффина, – сказал я. – Джуффина Халли. Скажи ему, что я умер. Он…

Темнота и боль снова навалились на меня, и я перестал сопротивляться. До сих пор не помню, что происходило со мной тогда. Оно, пожалуй, и к лучшему.

А потом я пришел в себя и чуть снова не потерял сознание, на сей раз – от удивления. Воскреснуть – само по себе достаточно нетривиальное событие. А если еще при этом застаешь свое тело в постели с женщиной…

– Ты живой! – прошептала Теххи и тут же разревелась.

– Это так плохо? – спросил я. – Ты настолько не любишь живых мужчин? Ну хочешь, я опять умру, только не грусти, пожалуйста. Слушай, а когда я успел тебя охмурить? Я, конечно, регулярно разговариваю во сне, но мне в голову не приходило, что даже смерть не в силах заставить меня заткнуться. Я же был мертвый, разве нет?

Она рассмеялась сквозь слезы.

– Еще какой мертвый! Сэр Джуффин пошел искать твое второе сердце, поскольку… В общем, это уже неважно.

В настоящий момент это действительно было неважно, потому что удивительное лицо Теххи снова склонилось надо мной.

– Теперь, пожалуй, больше не умрешь, – прошептала она через несколько минут.

Но, хвала Магистрам, не ушла, а устроилась рядом. Свернулась клубочком, уткнувшись носом в мое плечо.