– Я… там – во внешнем флигеле, – сказала она убитым голосом, смахивая слезы. – Я решила, что вы откликнулись на мой сигнал. – Голос немного окреп. – Впрочем, не важно. Вы здесь. Мне нужно несколько минут, не больше. Несколько сообщений, но если у вас нет времени… – Она заторопилась, пристально глядя мне в глаза.

– Я не думаю вас торопить, мадам. Боюсь, правда, тут недоразумение…

– Но вы не оставите меня здесь? – Голос ее дрожал, она вцепилась мне в руку своей птичьей лапкой. – Возьмите меня с собой! Не оставляйте, пожалуйста!..

– Обещаю, – сказал я и взял ее за руку. Рука оказалась сухой и холодной – действительно индюшачья лапа… – Думаю, вы многое напутали… о прошлом. Наверное, я тоже. Вы работали здесь – на этой станции?

– О нет. – Она помотала головой испуганно, как ребенок, пойманный у сахарницы. – Здесь… совсем чужая станция. Я просто скрылась сюда после Падения, понимаете?

– А где персонал станции, мадам?

Она посмотрела так, будто я сказал глупость.

– С самого начала никого не было – в точности как сказано в моем рапорте. Я застала станцию брошенной. Здесь только я, больше никого.

– Полное одиночество, я понимаю. Но теперь вы с нами. Все будет хорошо.

– Никогда не сомневалась, что вы придете, рано или поздно. И вот вы здесь – приборы никогда не лгут. Я так себе говорила. Просто не могла знатькогда.

– Приборы? Вас предупредили приборы?

– Да. О да.

Старая женщина опустилась в ближайшее кресло, и высохшие пальцы запорхали по клавишам. Мертвый – сколько лет? – экран загорелся, просиял всеми цветами радуги, вспыхнул зеленоватым квадратом, где справа заплясала черная царапина, как на старой киноленте… Я уже открыл было рот, чтобы восхититься виртуозным владением клавиатурой, – но тут она осела лицом на пульт, тихонько вздохнув.

Я выхватил ее из кресла – она весила фунтов девяносто, не больше. В коридоре, у выхода, нас встретила наконец Мелия. На мгновение она в ужасе прикрыла рот, потом вспомнила подготовку полевого агента – лицо ее разгладилось.

– Равель? Кто это?

– Не знаю. Когда я проснулся, она уже была здесь. Думала, я спасатель; не успела ничего сказать, потеряла сознание…

Мелия отступила, не сводя глаз со старухи, споткнулась, схватила меня за руку.

– Мама!.. – задохнулась она.

24

Несколько секунд я молчал, застыв неподвижно. Веки почтенной леди затрепетали и поднялись.

– Мама! – Мелия схватила ее за руку.

Старая дама неловко улыбнулась:

– Увы, я никому не мама. Всегда хотела, вот только… – Она замолчала.

Проводив леди в одну из пустых спален, я уложил ее в постель. Мелия осторожно взяла ее руки в свои, присев на край постели, убедилась, что та дышит ровно.

– Ты сказала – мама?.. – спросил я.

– О… Нет, конечно. Глупо с моей стороны. В ее возрасте все похожи друг на друга…

– Твоей матери… столько лет?

– Нет, она моложе. Да и сходство поверхностное. – Мелия невесело улыбнулась, будто признавая какую-то вину. – Думаю, для психологов моя ошибка – золотое дно…

– Она ждала нашего прихода, – сказал я. – Приборы, по ее словам, предсказали.

– Приборы? – Мелия посмотрела на меня пристально. – Таких приборов не бывает.

– Может, она заговаривается. Слишком долго наедине с собой…

Вздохнув, престарелая дама очнулась. Искры узнавания в глазах не было. Нет, не было. На родню не похоже. Мелия улыбнулась, проворковав что-то утешительное. Обе сладко улыбнулись друг другу. Любовь с первого взгляда.

– Старая дура. Простите, что я отключилась, так вот… – По лицу ее пробежала тень.

– Глупости! – успокоила Мелия. – С другими и не то могло бы случиться.

– Вы себя достаточно хорошо чувствуете? Говорить можете? – спросил я, не обращая внимания на сердитый взгляд Мелии.

– Да. Да-да, конечно.

– Где мы находимся? – продолжал я мягко, присаживаясь на край постели. – Что это за место?

– Станция «Берег Динозавров», – твердо сказала старушка, глядя на меня не без удивления.

– Простите. Мне, наверное, следовало бы спросить: когда?..

– Тысяча двести тридцать второй год по локальному летоисчислению, – ответила она недоуменно.

– Но как же… – начала Мелия.

– Иными словами, временного перехода у нас не получилось, – объяснил я непринужденно. Глупости вообще легко говорить светским тоном.

– То есть… мы перешли на побочную последовательность?

– Не обязательно. После всех приключений кто скажет, какая линия побочная, а какая главная?

– Простите, что вмешиваюсь, – перебила пожилая леди. – У меня создалось впечатление, что дела обстоят… не лучшим образом.

Мелия сумрачно посмотрела на меня, я хмуро глянул на старушку.

– Ничего страшного, – успокоила та. – Можете говорить свободно. Я так понимаю, вы – агенты Коммутатора. – Она печально улыбнулась. – Стало быть, мы коллеги. Полевой агент Мелия Гейл, к вашим услугам.

25

Вышло так, что я в этот момент смотрел на Мелию –мою Мелию. Окаменев, она побледнела, как мраморная статуя.

– А ты кто, моя дорогая? – спросила старушка участливо, не видя ее лица. – Такое чувство, будто я тебя знаю.

– Полевой агент Равель, полевой агент Лиза Келли, – представил я нас обоих.

Мелия глазом не моргнула. Ну, почти. Лицо ее безмятежно разгладилось – позавидовать можно.

– Приятно видеть коллегу, агент… Гейл, – произнесла она бесцветным голосом.

– Да, я немало поработала в свое время, – улыбнулась пожилая леди. – Жизнь била ключом тогда – до Падения. Честолюбивые планы, благородные цели… Разбор полетов после каждой миссии, большой планшет на стене, где видно, что вышло, а что – нет. Когда можно поздравить себя и коллегу, а когда следует посочувствовать. В те дни мы действительнонадеялись…

– Разумеется, – прошептала Мелия непослушными губами.

– После официального объявления все стало совсем не так, – продолжала пожилая мисс Гейл. – Разумеется, нам не хотелось признавать поражение, и мы по-прежнему выкладывались… но в глубине души мы знали. Потом… потом дела пошли хуже. Началась хронодеградация. Сначала пустяки: исчезнувшие предметы, мелкие провалы в памяти, нестыковки – ткань жизни неотвратимо ветшала. Люди начали уходить. Некоторые уходили на стабильные локусы; по крайней мере, они надеялись на стабильность. Другие пропали без вести в зонах темпоральных искажений. Кое-кто просто дезертировал. Я осталась. Конечно, я осталась. Всегда… всегда надеялась, что так или иначе… – Старая мисс Гейл оборвала себя. – Но это не имеет отношения к делу, разумеется.